ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ МИХАИЛ 2 [ГЕОРГИЕВИЧ]. Г. 1174-1176

Вече во Владимире. Добродушие Михаила. Гордость Ростовцев. Корыстолюбие

Бояр. Торжество Михаила. Кончина и свойства сего Князя. Междоусобие в южной

России.

Скоро по кончине Великого Князя съехались Ростовцы, Суздальцы,

Переяславцы и все люди воинские в город Владимир на Вече, следуя примеру

Новогородцев, Киевлян и других Российских знаменитых граждан, которые, по

словам Летописцев, издревле обыкли решить дела государственные в собраниях

народных и давали законы жителям городов уездных. "Всем известно, каким

образом мы лишились Князя, - говорили Бояре на Вече: - он не оставил детей

кроме сына, княжащего в Новегороде. Братья Андреевы в южной России. Кого же

изберем в Государи? Кто защитит нас от соседственных Князей, Рязанского и

Муромского, да не будем жертвою их коварства или силы? Обратимся к зятю

Ростислава Георгиевича, Глебу Рязанскому; скажем ему:

Бог взял нашего Князя: зовем шурьев твоих на престол Андреев; отец их

жил с нами и пользовался любовию народною". Сия мысль была внушена Боярам

Послами Рязанскими: граждане одобрили оную; утвердили выбор крестным

целованием и, согласясь с Глебом, отправили посольство в Чернигов, где

находились тогда, Ярополк и Мстислав Ростиславичи, племянники Андреевы.

Обрадованные честию такого избрания, но желая быть великодушными, сии два

Князя предложили дядям своим, Михаилу и Всеволоду Георгиевичам,

господствовать вместе с ними; признали Михаила старшим, уверили друг друга

клятвою в искренности союза и целовали крест из рук Епископа Черниговского.

Обряд бесполезный! Ярополк по совету Ростовцев, недовольных прибытием

Михаила, оставив его в Москве, тайно уехал в Переяславль Залесский, собрал

Бояр, воинов и взял с них клятву верности. Ростовцы призвали туда и 1150

Владимирцев; но сограждане сих последних, которые оставались дома, отворили

ворота Михаилу и с радостию назвали его Князем своим, помня, что Георгий

Долгорукий хотел отдать Суздальское Княжение ему и Всеволоду. Началось

междоусобие. Ярополк осадил Владимир; союзники его, Муромцы, Рязанцы, жгли

села в окрестностях. Семь недель граждане крепко стояли за Михаила и

мужественно оборонялись; наконец, изнуренные голодом, объявили Князю, чтобы

он дал им мир или сам удалился. Храбрый, добродушный Михаил не думал укорять

их. "Вы правы, - сказал он им: - могу ли желать вашей погибели?" - и

немедленно выехал. Граждане, проводив сего достойного Князя с искренними

слезами, вступили в переговоры с Ярополком и Мстиславом; уверяли их в своей

покорности, но боялись злобы Ростовцев, которые, завидуя новой знаменитости

Владимира, желали его унизить.

Города считались тогда между собою в летах, как роды дворянские в

поколениях: Ростовцы славились древностию; именовали Владимир пригородом,

его жителей своими каменщиками, слугами, недостойными иметь Князя, и хотели

дать им Посадника.

Владимирцы, напротив того, утверждали, что их город, основанный

Владимиром Великим, имеет право на знаменитость. Обнадеженные Ярополком и

братом его в справедливой защите, они встретили их со крестами и ввели

торжественно в храм Богоматери, где Ярополк был объявлен Князем

Владимирским, а Мстислав Ростовским и Суздальским. Народ успокоился, однако

ж ненадолго.

Мстислав и Ярополк, неопытные в деле государственного правления, скоро

утратили любовь народную. Отроки, пришедшие с ними из южной России,

сделались Посадниками, отягощали граждан судебными налогами; думали о

корысти гораздо более, нежели о расправе. Князья зависели от Бояр и во всем

исполняли их волю; а Бояре, наживаясь сами, советовали и Князьям

обогащаться. Ярополк отнял у Соборной церкви волости и доходы, данные ей

Андреем; в самый первый день княжения своего взяв ключи от сего богатого

храма, присвоил себе казну оного, серебро, золото и дерзнул наконец самую

победоносную вышегородскую икону Марии отдать зятю, Глебу Рязанскому. Общее

негодование обнаружилось. "Мы не рабы (говорили Владимирцы) и приняли Князей

добровольно; они же грабят нас как иноплеменных, опустошая не только домы,

но и святые храмы. И так промышляйте, братья!" Слово важное: оно значило,

что надобно Князей унять или сбыть с рук.

[1175 г.] Видя же, что все Бояре держат сторону слабых Государей -

видя, что Ростовцы и Суздальцы нечувствительны к народным обидам или

терпеливы до излишества, - граждане Владимирские тайно призвали Михаила из

Чернигова. "Ты внук Мономахов и старший из Князей его рода, - говорили ему

Послы: - иди на престол Боголюбского; а ежели Ростов и Суздаль не захотят

тебя, мы на все готовы, и с Божиею помощию никому не уступит". Михаил с

братом Всеволодом и сыном Князя Черниговского был уже в Москве, где ожидали

их усердные Владимирцы и сын Андрея Боголюбского (скоро по смерти отца

принужденный выехать из Новагорода): тогда Ярополк сведал о грозящей ему

опасности; хотел встретить Георгиевичей, но разошелся с ними в дремучих

лесах и написал к брату, Мстиславу Суздальскому: "Михалко болен; его несут

на носилках: спеши отразить малочисленных неприятелей от Владимира, я пленю

их задний отряд". Михаил, будучи действительно весьма нездоров, приближался

к Владимиру, когда полк Суздальский, выступив из-за горы в блестящих латах и

распустив знамя, с воплем устремился на его дружину. Устроенная Михаилом,

она изготовилась к сражению; стрелки с обеих сторон начали битву; но

Суздальцы - изумленные стройным ополчением неприятелей - вдруг обратили тыл,

бросив хоругвь Княжескую. Летописцы говорят, что ни те, ни другие воины не

отличались никаким особенным знаком и что сие обстоятельство спасло многих

Суздальцев: ибо победители не могли распознавать своих и неприятелей. Михаил

[15 июня 1175 г.] с торжеством въехал в город Владимир: пред ним вели

пленников. Духовенство и все жители встретили его с живейшею радостию.

Ярополк ушел к зятю своему в Рязань, а Мстислав в Новгород (где княжил

юный сын его, Святослав, после Георгия Андреевича); но мать и жены их

остались пленницами в Владимире.

Скоро Послы от Суздаля и Ростова явились во дворце Михаиловом и сказали

именем всех граждан: "Государь! Мы твои душою и сердцем. Одни Бояре,

преданные Мстиславу, были тебе врагами. Повелевай нами как отец

добродушный!" Таким образом Михаил наследовал Великое Княжение Андреево;

объехал разные области; везде учредил порядок; везде пекся о народном

спокойствии. Осыпанный дарами Суздальцев и Ростовцев, награжденный за свой

труд благословениями довольных граждан, он возвратился в Владимир, оставив

Всеволода княжить в Переяславле Залесском.

Народ требовал мести: Глеб Рязанский пользовался слабостию шурьев,

обирал их, обогатился драгоценностями и святынею храмов Владимирских. Михаил

шел наказать его: но Глеб, не дерзая оправдываться, требовал милосердия;

прислал Вышегородскую икону Богоматери, все драгоценности, даже книги, им

похищенные, и тем обезоружил Великого Князя. Народ, с восхищением встретив

образ Марии, снова поставил его в Соборной церкви Владимирской: Михаил

возвратил ей поместья, оброки и десятину.

Торжество Владимирцев было совершенно: город их сделался опять

столичным; и Князь, ими призванный, заслуживая любовь общую, казался

любимцем Неба, ибо счастие ему благоприятствовало. Они хвалились своим

выбором и говорили, что Бог, унизив гордость древнего Ростова, прославил

новый Владимир, ознаменовав его жителей мудростию в совете и мужеством в

деле; что они, вопреки Боярам, даже вопреки народу Суздальскому и

Ростовскому, единственно в надежде на свою правду, дерзнули изгнать злых

Князей и выбрать Михаила, благотворителя земли Русской. К несчастию, сей

Государь властвовал только один год и скончался [20 июня 1170 г.], оставив в

летописях память своей храбрости и добродетели. Жив в веке суровом,

мятежном, он не запятнал себя ни жестокостию, ни вероломством и любил

спокойствие народа более власти. Новейшие Летописцы уверяют, что Михаил

казнил многих убийц Андреевых; но современные не говорят о том. Некогда

изгнанный Боголюбским, он мог еще питать в сердце своем неприятное

воспоминание сей обиды; и тем более достоин хвалы, ежели действительно

наказал злодеев.

Михаил, занимаясь единственно благом Суздальского или Владимирского

Княжения, не хотел или не имел времени думать о России южной, где

господствовало междоусобие.

Олег Северский, зять и союзник Ростиславичей, вместе с ними воевал

область Черниговскую, осаждал Стародуб и, сам осажденный Святославом в

Новегороде Северском, должен был молить о мире. Киев более и более унижался.

Видя нечаянное прибытие Романа Смоленского и догадываясь, что братья

намерены возвести его на Киевский престол, слабый Ярослав Изяславич не

захотел подвергнуть себя стыду изгнания и добровольно уехал в Луцк. Роман

также не мог утвердиться на сем престоле, от зависти и козней Святослава.

Имея тайные сношения с Киевлянами и с Черными Клобуками, волнуя умы лестию,

злословием и скоро обрадованный несчастною битвою сыновей Романовых с

Половцами, в коей легло на месте множество лучших воинов, Святослав начал

торжественно жаловаться на Давида. "Я ничего не требую кроме справедливости,

- говорил он Роману: - Брат твой, помогая Олегу, жег города мои. Согласно с

древним уставом Боярин в вине ответствует головою, а Князь уделом. Изгони же

беспокойного Давида из областей Днепровских". Не получив удовлетворения,

Святослав прибегнул к оружию и к изменникам. Зять его, сын Владимира

Мстиславича, внука Мономахова, именем Мстислав, жил в Триполе с Ярополком

Романовичем и предал сей город тестю. Узнав еще измену Берендеев, Роман

удалился в крепкий Белгород и ждал братьев. Хотя Князь Черниговский, более

властолюбивый, нежели храбрый, заняв Киев, малодушно бежал от них и

перетопил часть своего войска в Днепре; однако ж Ростиславичи, сведав о

впадении Половцев, призванных Святославом, добровольно уступили ему древнюю

столицу, уже незавидную. "Господствуй в ней, - сказали они, - но с согласия

нашего: не насилием и не обманом; мы не хотим тешить иноплеменных варваров

междоусобием".

Роман возвратился в Смоленск.