испросили ему свободу; но сей несчастный, бежав из Киева, попался в руки

Владимирскому Князю, сыну Святополкову: снова был заключен, и чрез десять

месяцев умер в темнице.

Разделение Государства, вообще ослабив его могущество, уменьшило и

власть Князей. Народ, видя их междоусобие и частое изгнание, не мог иметь к

ним того священного уважения, которое необходимо для государственного блага.

Читатель заметил уже многие примеры тогдашнего своевольства граждан:

следующее происшествие еще яснее доказывает оное. Великий Князь и Мономах

согласились отдать Новгород сыну первого, а Мстиславу, в замену сей области,

Владимир.

Исполняя волю отца, Мстислав явился во дворце Киевском, сопровождаемый

знатными Новогородцами и Боярами Мономаха. Когда Святополк посадил их, Бояре

говорили ему: "Мономах прислал к тебе Мстислава, чтобы ты отправил его

княжить в Владимир, а сына своего в Новгород". Нет! сказали послы

новогородские: объявляем торжественно, что сего не будет. Святополк! ты сам

добровольно оставил нас: теперь уже не хотим ни тебя, ни сына твоего. Пусть

едет в Новгород, ежели у него две головы! Мы сами воспитали Мстислава,

данного нам еще Всеволодом. Великий Князь долго спорил с ними; но, поставив

на своем, они возвратились в Новгород со Мстиславом.

Между тем второй Княжеский съезд был счастливее первого, утвердив союз

Святославичей с Великим Князем и Мономахом. Половцы, опасаясь следствий

оного, именем всех Ханов своих требовали мира и, заключив его в городе

Сакове, взяли и дали аманатов. Сей мир, как и прежние, только отсрочил

войну, необходимую по мнению благоразумного Князя Владимира. В следующий

год, весною, он и Святополк имели свидание близ Киева, на лугу, и, сидя в

одном шатре, советовались с Боярами. Дружина Великого Князя говорила, что

весна не благоприятна для военных действий; что если они для конницы возьмут

лошадей у земледельцев, то поля останутся не вспаханы, и в селах не будет

хлеба.

"Удивляюсь (ответствовал Мономах), что вы жалеете коней более

отечества. Мы дадим время пахать земледельцу; а Половчин застрелит его на

самой ниве, въедет в село, пленит жену, детей и возьмет все имение оратая".

Бояре не могли оспоривать сего убедительного возражения, и Великий Князь,

встав с места, сказал: я готов.

Владимир с нежностию обнял брата, говоря ему, что земля Русская назовет

его своим благодетелем. Они старались возбудить такую же ревность и в других

Князьях, призывая их смирить варваров или умереть Героями. Олег Святославич

отговорился болезнию; но два брата его охотно вооружились. Князь Полоцкий,

Всеслав, знаменитый враг племени Ярославова, скончался в 1101 году: меньший

сын его, Давид, жертвуя наследственною злобою общему благу, прибыл в стан

соединенных войск: также Игорев внук, Мстислав, коего отец неизвестен и

который вместе с дядею своим, Давидом Игоревичем, в 1099 году осаждав

Владимир, искал потом добычи или славы на море. Великий Князь взял с собою

родного племянника, Вячеслава, а Мономах сына своего, Ярополка. Грозное

ополчение сухим путем и водою двинулось к югу. Флот остановился за

Днепровскими порогами, у Хортицкого острова: там построилось войско и четыре

дня шло степями к востоку до места, называемого Сутень. Встревоженные

неприятели собирались многочисленными толпами к вежам своих Ханов, которые,

видя опасность, советовались между собою, что им делать. Старший из них,

именем Урособа, говорил товарищам, что надобно просить мира и что Россияне,

долгое время терпев от Половцев, будут сражаться отчаянно.

Ко славе соединенных Князей, младшие Ханы отвергнули сей благоразумный

совет, с гордостию ответствуя: "Старец! Ты боишься Россиян! Но мы положим

дерзких врагов на месте и возьмем все беззащитные города их".

В то время, когда Половцы уже делили в мыслях своих добычу нашего

стана, Россияне готовились к битве молитвою и благочестивыми обетами; одни

давали клятву, в случае победы, наградить убогих; другие украсить церкви и

монастыри вкладами. Успокоенные теплою Верою, они шли с бодростию и

веселием. Алтунопа, славнейший из храбрецов Половецких, был впереди на

страже: Россияне, окружив его, совершенно истребили сей отряд

неприятельский. Началося главное сражение.

Летописец говорит, что многочисленные полки варваров казались на

обширной степи дремучим, необозримым бором; но что Половцы, объятые тайным

ужасом, были как сонные, едва могли править своими конями и, смятые первым

ударом наших, бежали во все стороны. Никогда еще Российские Князья не

одерживали такой знаменитой победы над варварами. Урособа и 19 других Ханов

пали в сражении. Одного из них, именем Бельдюза, привели к Святополку: сей

пленник хотел откупиться серебром, золотом и конями. Святополк велел отвести

его к Владимиру, который сказал ему:

"Ты не учил детей своих и товарищей бояться клятвопреступления. Сколько

раз вы обещали мир и губили Христиан? Да будет же кровь твоя на главе твоей!

" Бельдюза рассекли на части. Победители взяли в добычу множество скота,

вельблюдов, коней; освободили невольников и в числе пленных захватили Торков

и Печенегов, которые служили Половцам. Увенчанный славою Мономах, призывая

Россиян к торжеству и веселию, хвалил их мужество, но всего более славил

Небо. "Сей день (говорил он) есть праздник для отечества. Всевышний избавил

от врагов землю Русскую: они лежат у ног наших! Сокрушены главы змия, и мы

обогатилися достоянием неверных".

В надежде, что Половцы не дерзнут уже беспокоить Россию, Святополк

старался загладить следы их прежних опустошений и возобновил город Юрьев,

ими сожженный, на берегу Роси.

К несчастию, сии мирные попечения о гражданском благосостоянии

Государства не могли тогда иметь успеха: княжение Святополка, от начала до

конца, представляет цепь ратных действий. Россия была станом воинским, и

звук оружия не давал успокоиться ее жителям.

[1104 г.] Ярослав Святославич, брат Олегов и Давидов, был побежден

Мордвою в губернии Тамбовской или Нижегородской, где сей народ обитал

издревле в соседстве с Казанскими Болгарами. - Следуя примеру отцев своих,

Великий Князь и Мономах вооружились против наследников Всеславовых, которые

независимо господствовали в Полоцкой области. Путята, Воевода Святополков,

Олег и Ярополк, сын Владимиров, ходили осаждать Глеба Всеславича в Минске.

Родной брат Глебов, Давид, находился с ними: вероятно, что он держал их

сторону. Но войско соединенно возвратилось без успеха. - [1106 г.]

Всеславичи, избавленные от сей опасности, хотели покорить Семигалию. Нестор

называет ее жителей данниками России: быть может, что они прежде зависели от

Князей Полоцких и вздумали тогда отложиться.

Кровопролитная битва утвердила их свободу: Всеславичи, потеряв 9000

воинов, едва могли спасти остаток своей рати.

С другой стороны Половцы новым грабительством доказали Мономаху, что он

еще не сокрушил гидры и что не все главы ее пали от меча Российского. Уже

варвары с добычею и с невольниками возвращались в свою землю, когда Воеводы

Святополковы настигли их за Сулою и выручили пленных. В следующий год

отважный Боняк, захватив табуны Переяславские, приступил к Лубнам, вместе с

знаменитым Вождем Половецким, старым Шаруканом. Великий Князь, Олег,

Мстислав, Игорев внук, Мономах с двумя сынами перешли за Сулу и с грозным

воплем устремились на варваров, которые не имели времени построиться, ни

сесть на коней и, спасаясь бегством, оставили весь обоз свой в добычу

победителю. Россияне, гнав их до самого Хороля, многих убили и взяли в плен.

- Сии успехи ни возгордили Олега и Мономаха, которые в том же году женили

сыновей своих на дочерях Ханских.

Омерзение к злобным язычникам уступало Политике и надежде успокоить

Государство хотя на малое время. - Мир не продолжался ни двух лет: Россияне

уже в 1109 и в следующем году воевали близ Дона и брали вежи Половецкие.

[1111 г.] Наконец Мономах снова убедил Князей действовать соединенными

силами, и в то время, когда народ говел, слушая в храмах молитвы

Великопостные, воины собирались под знаменами. Достойно замечания, что около

сего времени были многие воздушные явления в России, и самое землетрясение;

но благоразумные люди старались ободрять суеверных, толкуя им, что

необыкновенные знамения предвещают иногда необыкновенное счастие для

Государства, или победу: ибо Россияне не знали тогда иного счастия. Самые

мирные Иноки возбуждали Князей разить злобных супостатов, ведая, что Бог

мира есть также и Бог воинств, подвигнутых любовию ко благу отечества.

Россияне выступили 26 февраля и в осьмой день стояли уже на Гольтве, ожидая

задних отрядов. На берегах Ворсклы они торжественно целовали крест, готовясь

умереть великодушно; оставили многие реки за собою и 19 марта увидели Дон.

Там воины облеклися в брони и стройными рядами двинулись к югу. Сей

знаменитый поход напоминает Святославов, когда отважный внук Рюриков шел от

берегов Днепра сокрушить величие Козарской империи. Его смелые витязи

ободряли, может быть, друг друга песнями войны и кровопролития: Владимировы

и Святополковы с благоговением внимали церковному пению иереев, коим Мономах

велел идти пред воинством со крестами. Россияне пощадили неприятельский

город Осенев (ибо жители встретили их с дарами: с вином, медом и рыбою);

другой, именем Сугров, был обращен в пепел. Сии города на берегу Дона

существовали до самого нашествия Татар и были, как вероятно, основаны

Козарами: Половцы, завладев их страною, и сами уже обитали в домах. 24 марта

Князья разбили варваров и праздновали Благовещение вместе с победою; но чрез

два дня свирепые враги окружили их со всех сторон на берегах Сала. Битва,

самая отчаянная и кровопролитная, доказала превосходство Россиян в искусстве

воинском. Мономах сражался как истинный Герой и быстрым движением своих

полков сломил неприятеля. Летописец говорит, что Ангел свыше карал Половцев

и что головы их, невидимою рукою ссекаемые, летели на землю: Бог всегда

невидимо помогает храбрым. - Россияне, довольные множеством пленных,

добычею, славою (которая, по уверению современников, разнеслася от Греции,

Польши, Богемии, Венгрии до самого Рима), возвратились в отечество, уже не

думая о своих древних завоеваниях на берегах Азовского моря, где Половцы без

сомнения тогда господствовали, овладев Воспорским царством, или

Тмутороканским Княжением, коего имя с сего времени исчезло в наших

летописях.

[1112 г.] В числе многих Князей, ходивших на Дон с Владимиром и

Святополком, был и Давид Игоревич Дорогобужский, памятный злодейством: он

скоро умер; область его наследовал зять Мстислава Новогородского, Ярослав

Святополкович, который ознаменовал свое мужество двукратною победою над

ятвягами, строптивыми данниками нашего отечества. Сею войною заключились

подвиги Россиян в бурное Княжение Святополка, умершего в 1113 году. Он имел

все пороки малодушных: вероломство, неблагодарность, подозрительность,

надменность в счастии и робость в бедствиях.

При нем унизилось достоинство Великого Князя, и только сильная рука

Мономахова держала его 20 лет на престоле, даруя победы отечеству.

Святополк был набожен: готовясь к войне, к путешествию, он всегда брал

молитву у печерского игумена, над гробом Феодосия, и там же благодарил

Всевышнего за всякую победу; украшал, строил церкви, - как-то Михаила

Златоверхого в Киеве, где погребено тело сего Князя - и в 1108 году велел

Митрополиту вписать Феодосиево имя в Синодик для поминовения во всех

Российских Епископиях.

Довольный наружностию благочестия, он явно преступал святые уставы

нравственности, имея наложниц и равняя побочных детей с законными.

Святополк оставил супругу, которая по его смерти раздала великое

богатство монастырям, Священникам и бедным (ибо он собрал множество золота,

и притом всякими средствами: терпел Евреев в Киеве - вероятно, переехавших к

нам из Тавриды, - и сам не стыдился, к утеснению народа, торговать солью,

которую привозили купцы из Галича и Перемышля). - Сбыслава, дочь Великого

Князя, в 1102 году сочеталась браком с Королем Польским, Болеславом

Кривоустым. Взаимная государственная польза требовала сего союза, и Балдвин,

Епископ Краковский, исходатайствовал разрешение от Папы: ибо Княжна

Российская была в свойстве с Королем. Брачное торжество совершилось в

Кракове: Болеслав, в изъявление своего удовольствия, щедро одарил Вельмож

Польских. Он уважал тестя и простил своего брата, мятежного Избыгнева,

который, в 1106 году приехав в Киев, молил Великого Князя быть посредником

между ими. Вторая дочь Святополкова, именем Передслава, в 1104 [году] вышла

за Королевича Венгерского, сына Коломанова, Ладислава, или Николая. В то же

самое время - в 1104 году - третья Княжна Российская, дочь знаменитого

Володаря и племянница Василькова, была выдана за Царевича Греческого, сына

Алексиева, Андроника, или Исаакия: первый убит на войне в цветущей юности;

второй был родоначальником Императоров Трапезунтских. - Коломан, Государь

Венгерский, уже престарелый женился в 1112 году на дочери Мономаховой,

Евфимии; но сей брак имел несчастные следствия. Подозревая супругу в

неверности, Коломан развелся с нею, и Евфимия беременная возвратилась в

отечество, где родила сына, Бориса.

В княжение Святополково Митрополитами были Греки Николай и Никифор:

первый ездил Послом к Мономаху от Киевских граждан в 1098 году и

ходатайствовал за несчастного племянника Святополкова, Ярослава; при втором

сын Давида Черниговского, Святослав, названный за его благочестие Святошею,

отказался от мира и заключился в Обители Печерской, уважая монашеские

добродетели более гражданских. Сей Князь, быв сперва слугою иноков и

вратарем, долгое время смирял плоть свою трудами и воздержанием,

беспрестанно работая в келье или в саду, им разведенном; отдавал бедным все,

что имел, и способствовал в монастыре своем заведению библиотеки. - Время

Никифоровой паствы ознаменовалось еще в церковных летописях прибытием в

Новгород Св. Антония Римского, ученого мужа, которому тамошние чиновники и

Епископ Никита дали на берегу Волхова место и село для основания монастыря,

одного из древнейших в России.

К достопамятностям века Святополкова принадлежит любопытное путешествие

Российского Игумена Даниила к Святым Местам, уже завоеванным тогда

Крестоносцами. Славный Бальдвин царствовал в Иерусалиме: Даниил в своих

записках хвалит его добродетели, приветливость, смирение. Под защитою

Королевской дружины сей игумен ходил к Дамаску, в Акру, и мог безопасно

осмотреть всю Палестину, где еще скитались толпы неверных и грабили

Христиан. Он выпросил дозволение у Бальдвина поставить лампаду над гробом

Спасителя и записал в Обители Св. Саввы, для поминания на ектениях, имена

Князей Российских: Святополка-Михаила, Владимира-Василия, Давида

Святославича, Олега-Михаила, Святослава-Панкратия и Глеба Минского. Достойно

замечания, что многие знатные Киевляне и Новогородцы находились тогда в

Иерусалиме. Алексей Комнин без сомнения приглашал и Россиян действовать

против общих врагов Христианства; отечество наше имело собственных: но

вероятно, что сие обстоятельство не мешало некоторым витязям Российским

искать опасностей и славы под знаменами Крестового воинства. Впрочем, быть

может, что одно Христианское усердие и желание поклониться гробу Иисусову

приводило их в Палестину: ибо мы знаем по иным современным и не менее

достоверным свидетельствам, что Россияне в XI веке часто давали Небу обет

видеть ее места святые.

Описание времен Святополковых заключим известием, что Нестор при сем

Князе кончил свою летопись, сказав нам в 1106 году о смерти доброго

девяностолетнего старца Яня, славного Воеводы, жизнию подобного древним

Христианским праведникам и сообщившего ему многие сведения для его

исторического творения. Отселе путеводителями нашими будут другие, также

современные Летописцы.