Богоматерь из композиции "Распятие". Сербские письма.
XIV в. Гос. Третьяковская галерея.
"Не рыдай мене мати". Сербская икона. XIV в. Гос. Третьяковская
галерея.
Праотец Адам. Деталь фрески Феофана Грека в барабане церкви Спаса
на Ильине в Новгороде. 1378 г.
Святая Фекла. Деталь фрески Феофана Грека в барабане церкви Спаса
на Ильине в Новгороде. 1378 г.
Неизвестный святитель. Деталь фрески Феофана Грека в барабане церкви
Спаса на Ильине в Новгороде. 1378 г.
Неизвестный святой. Деталь фрески Феофана Грека в барабане церкви
Спаса на Ильине в Новгороде. 1378 г.
Иоанн Златоуст. Деталь фрески Феофана Грека в барабане церкви Спаса
на Ильине в Новгороде. 1378 г.
Святой Спиридон. Деталь фрески Феофана Грека в барабане церкви
Спаса на Ильине в Новгороде. 1378 г. ЭКСПРЕССИВНО-ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ СТИЛЬ КОНЦА XIV-XV в.
3
"Абстрактный психологизм", свойственный житийной литературе конца XIV-XV в., Русскому Хронографу, проникающий во все формы исторического повествования, сказывается и в живописи этого времени. Новгородские и псковские фрески XIV в. (снетогорские, мелётовские, сковородские, Спаса на Ильине, волотовские, Федора Стратилата, Спаса на Ковалеве и т. д.) отличаются той же преувеличенной эмоциональностью, экспрессивностью, стремлением передать бурное движение, абстрагировать образы людей, архитектурный стаффаж и пейзаж. Человеческие фигуры как бы невесомы, охвачены сильным движением, напоминают собой цветные тени, призраки, разметанные по стенам храма как бы сильным ветром. Люди изображаются точно летящими по воздуху в экстатическом порыве с сильно развевающимися одеждами. Они передаются во всевозможных ракурсах, их жесты широки, резки, они всецело объяты овладевшими их чувствами.
Характеризуя фрески Болотова, Б. В. Михайловский пишет: "Фигуры на волотовских фресках кажутся реющими в дымке, тающими, призрачными... У новгородских фрескистов и Феофана изображаемый материальный предмет выглядит "феноменом", иллюзией, созданной творящим духом и готовой вот-вот рассеяться"80. М. В. Алпатов отмечает, что изображения людей полны "доходящим до исступления состоянием возбужденности и взволнованности"81.
Интерес к внутренней жизни человека сказывается в живописи и в самом выборе сюжетов. Среди сюжетов, типичных для живописи XIV-XV вв., следует отметить прежде всего глубоко человечные и тонко психологичные сюжеты протоевангельского цикла: композиции, иллюстрирующие легенды и апокрифы из жизни богоматери82. Излюбленный сюжет XIV в.-"Христос во гробе" (росписи Болотова, Ковалева, Благовещения на Городище, в ряде икон). Сюжет этот чрезвычайно эмоционален, чувства выражены в нем обычно с большой экспрессией. Эта экспрессия, драматизм, крайняя эмоциональность поражают зрителя во всех новгородских фресках XIV в., каких бы тем они ни касались: успение богоматери, положение во гроб, вознесение, сошествие во ад, вход в Иерусалим, рождество Христово, рождество богоматери и т. д.
Во всем этом русская живопись XIV в. близко сходится с русской литературой XIV в., хотя эта связь, само собой разумеется, может быть отмечена только в самой общей форме: там, где литература и живопись соприкасаются между собой в сфере художественного видения мира и идеологии. Но есть и отличия: новые веяния в русской живописи вследствие интернациональности языка изобразительного искусства сказываются очень рано - уже в начале и середине XIV в. (фрески Снетогорского монастыре 1313 г. и фрески Михайло-Сковородского монастыря середины XIV в.)83, тогда как в литературе черты новой южнославянской манеры появляются не ранее конца XIV в. Может быть, именно потому, что в живописи черты нового сказались раньше, чем в литературе, - в ней они оказались и более зрелыми. В частности, в живописи может быть отмечен гораздо больший интерес к индивидуальному, чем в литературе. Вот что пишет о творце волотовских росписей Н. Г. Порфиридов: "Мастеру хочется индивидуально характеризовать каждое изображаемое лицо. Имеют свои, непохожие друг на друга, облики пророки. Неожиданны в их острой характеристике цари Давид и Соломон, в особенности последний. Большое человеческое разнообразие придано святителям в алтаре. Изображения двух новгородских владык-ктиторов, Моисея и Алексея, отмечены чертами портретности. Мастер сумел индивидуализировать, предварительно очеловечив, даже ангелов"84. Сходную индивидуализацию отдельных образов отмечает Н. Г. Порфиридов и для росписей Феофана Грека в церкви Спаса на Ильине: "Щедро рассыпанное в Болотове мастерство индивидуальных характеристик в живописи Спаса достигает совершенно изумительного уровня. Пророки в барабане здания, святители в диаконике, в особенности святые в северо-западном приделе на хорах (Макарий, Акакий, столпники) являются образцами острых психологических характеристик, способных казаться почти невероятными для своего времени. В этой любви к характерному, почерпнутому из жизненных наблюдений, чувствуются эллинистические традиции. Отдельные типы и головы фресок Спаса (как и Болотова) по силе и выразительности не уступают созданиям великих мастеров Возрождения, микеланджеловской силе"85.
Тот же интерес к человеческой индивидуальности может быть отмечен и для других росписей XIV в.: церкви Рождества на Красном Поле, Ми-хайло-Сковородского монастыря, Спаса на Ковалеве.
*
Чем объяснить появление нового стиля изображения человека в конце XIV-начале XV в.?
Структура человеческого образа в произведениях конца XIV- начала XV в. находится в неразрывном единстве со всем стилистическим строем русской литературы этого времени, с ее содержанием, с философско-религиозной мыслью своего времени, с теми изменениями, которые претерпевало в это время изобразительное искусство. Должно быть учтено также культурное общение Руси этого времени с южнославянскими странами и Византией. В особенности должно быть отмечено влияние исихазма, о котором мы писали выше. Проблема очень широка и может быть решена только в совокупности всех своих сторон.
На одном наблюдении мне все же хотелось бы остановиться.
Структура человеческого образа в XII-XIII вв. была теснейшим образом связана с иерархическим устройством класса феодалов. Люди расценивались по их положению на лестнице отношений внутри феодального класса. Каждый из изображаемых людей был прежде всего представителем социального положения, своего места в феодальном обществе. Его поступки рассматривались прежде всего с этой точки зрения.
Для конца XIV-XV в. характерен идейный кризис феодальной иерархии. Самостоятельность и устойчивость каждой из ступеней иерархии были поколеблены. Князь может перемещать людей в зависимости от их личных качеств и заслуг. Центростремительные силы начинали действовать всё сильнее, развивалось условное держание земли, на сцену выступали представители будущего дворянства. Всё это облегчило появление новых художественных методов в изображении человека, по самому существу своему никак не связанного уже теперь с иерархией феодалов. Государству нужны были люди, до конца преданные ему,- личные качества их выступали на первый план. На первый план выступали такие качества, как преданность, ревность к делу, убежденность.
Внутренняя жизнь, резко повышенная эмоциональность как бы вторглись в литературу, захватили писателей и увлекли читателей.
Это развитие психологизма, эмоциональности было связано также и с развитием церковного начала в литературе.
В отличие от светских жанров (летописей, воинских повестей, повестей о феодальных раздорах и т. д.), в церковных жанрах (в житиях и в проповеди) всегда уделялось гораздо большее внимание внутренней жизни человека, его психологии. Однако в предшествующую эпоху стиль монументального историзма сказывается и в житиях (например, в житиях княжеских - Бориса и Глеба, Владимира Святославича Святого, Александра Невского и др.), хотя и выражен не так отчетливо, как в светских жанрах.
Союз церкви и государства способствовал постепенному оцерковлению всех жанров. Особенно усиливается церковное начало в литературе в эпоху татаро-монгольского ига и главным образом с того времени, как среди татаро-монгольских орд распространилось мусульманство. Борьба с татаро-монгольским игом становится не только национальной, но и религиозной задачей. Татары в летописи конца XIV-XV в. постоянно называются агарянами, измаилтянами, сарацинами. В месте сбора русских войск в Коломне на пути их против Мамая предварительно воздвигается самый крупный из всех русских храмов того времени - Успенский86. Тем самым походу русских войск придавался религиозный характер.
1 В. Яблонский. Пахомий Серб и его агиографические писания. СПб., 1908, стр. 232.
2 Пахомий Серб в похвале Варласму Хутынскому (там же, стр. 253).
3 Житие св. Сиефана, епископпа Пермского, написанное Епифанием Премудрым. СПб.,1897, стр. 102. Примеры аналогичных высказываний у Пахзомия Серба см. в указанной работе В.Яблонского (стр. 232).
4 Полное собрание русских летописей (ПСРЛ), т. VI, СПб., 1853, стр. 109.
5 Житие св. Стефана, стр. 1.
6 Житие св. Стефана, стр. 37.
7 Житие св. Стефана, стр. 25.
8 В. Яблонский. Указ. соч, стр. 251.
9 Житие преп. Сергия Чудотворца. Сообщил архим. Леонид. СПб., 1885, стр.115-116.
10 М. С. Боровкова-Майкова. Нила Сорского предание и устав. СПб., 1912, стр. 16 и сл.
11 См. в повести об ослеплении Василька Теребовлъского: "...и испи воды, и вступи вонь душа, и упомянуся" (Повесть временных лет, т. I. M.- Л., 1950, стр. 173).
12 Житие св. Стефана, стр. 91.
13 Житие св. Стефана, стр. 18.
14 Житие св. Стефана, стр. 22.
15 ПСРЛ, т. VI, стр. 110.
16 Житие св. Стефана, стр. 57.
17 ПСРЛ, т. VI, стр. 106. Разрядка моя - Д. Л.
18 Житие св. Стефана, стр. 109.
19 Житие св. Стефана, стр. 27.
20 Житие св. Стефана, стр. 52.
21 Житие преп. Сергия Чудотворца, стр. 11.
22 Житие преп. Сергия Чудотворца, стр. 12.
23 Житие св. Стефана, стр. 53.
24 А. А. Щахматов. Обозрение русских летописных сводов XIV-XV вв. Л., 1938, стр. 135 и сл.
25 Сам составитель Хронографа называет Еллинский летописей, в качестве своего источника: рассказав о походе Олега, он прибавляет: "...сие пишет о нем в Греческом летописие". Об Еллинском летописце второй редакции см.: А. А. Шахма тов. Древнеболгарская энциклопедия X века. Византийский временник, т. VII, 1900; В. М. Истрин. Из области древнерусской литературы. Журн. Мин. нар. просе., 1903, № 10; А. А. Шахматов. Новая хронологическая дата в истории русской литературы. Журн. Мин. нар. просе., 1904, № 1; К. К. Истомин. Слово о немецком прельщении. Христианское чтение, 1904, № II; К. К. Истоми н. Некоторые данные о протографе Еллинского летописца. Журн. Мин. нар. просе., 1904, № 7.
26 А. А Шахматов. К вопросу о происхождении Хронографа. Сборник II Отд. Академии наук, т. LXVI, № 8, СПб., 1899, стр. 70.
27 Как это доказано Ягичем - в Феодосиевой, а не Доментиановской редакции (W. Jagitsch. Ein Beitrag zur serbischen Analistik mit literaturgeschichilicher Einleitung. Archiv fur slav. Philol., Bd. II, 1877, стр. 37).
28 А. А. Шахматов предполагает, что эти летописи были ростовские. М. Д. Приселков утверждает, что это был свод Фотия (История русского летописания XI-XV вв. Л., 1940, стр. 148).
29 В одном из списков XVI в. (список Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина, собр. Ундольского, № 515), где в приложении к сказанию о Михаиле и Федоре Черниговских также имеется эта повесть, добавлено: "Творение ермонаха Пахомия св. Горы". Повесть об убиении Батыя приписана Пахомию впервые В. Ключевским (Древнерусские жития святых. СПб., 1871, стр. 147).
30 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 309 (из Хроники Амартола). Ниже при цитировании указываем, из какого источника вошла в Хронограф та или иная цитата.
31 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 307 (оттуда же).
32 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 270 (оттуда же).
33 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 377 (из Хроники Манассии).
34 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 288 (оттуда же).
35 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 262 (из Хроники Амартола).
36 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 260 (оттуда же).
37 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 254 (оттуда же).
38 См., например, описание царствования Михаила Рагкавея, сведенное к его личной характеристике (там же, стр. 330-337), из Хроники Манассии).
39 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 302 (оттуда же).
40 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 363 (оттуда же).
41 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 282 (из Хроники Аматола).
42 "Увидев же его Коньстянтие самодержъством препоясавшася, яростию разжегся зело. И сего ради в недуг зол впаде и умре" (там же, стр. 274, оттуда же).
43 "Oт начала убо обънажи Фока зверя горкосердаго, внутрь сокровенаго, бяше бо нравы убийиа, сластолюбив, свирепообразен, пианица,, скорогневлив, кровопийца, яко тяжкоумъный лев плоти снедати погубляемых человек и крое пити сладчайши мъста въменяше" (там же, стр. 302, из Хроники Манассии).
44 А. Иванцов-Платонов. Ереси и расколы первых трех веков христианства. М., 1877, стр. 297.
45 "Царь бо, не имея многоб агатного, подобен есть орлу приветху и престару, не имущю периа и ноктей и клюна" (ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 351, из Хроники Манассии).
46 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 381 (оттуда же).
47 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 379 (оттуда же; ср. характеристику князя Романа Галицкого в Ипатьевской летописи, под 1201 г., и др.).
48 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 336.
49 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 303 (из Хроники Манассии)
50 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 381 (оттуда же).
51 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 304 (оттуда же).
52 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911 стр. 303 (оттуда же).
53 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 324 (оттуда же).
54 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 325 ("Повесть о латинех, как отступиша oт православных патриарх").
55 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 359.
56 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 332 (из Паралипомена Зонары).
57 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 354 (из Хроники Манассии).
58 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 318 (оттуда же).
59 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 297 (оттуда же).
60 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 345 (оттуда же).
61 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 316 (оттуда же).
62 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр 317 (оттуда же).
63 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911е, стр. 301 (оттуда же).
64 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 297 (оттуда же).
65 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 381 (оттуда же).
66 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 378 (оттуда же).
67 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 376 (оттуда же).
68 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 370 (оттуда же).
69 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 380 (оттуда же).
70 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 365 (оттуда же).
71 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 365 (оттуда же).
72 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 363 (оттуда же).
73 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911 стр. 375 (оттуда же).
74 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 380 (оттуда же)
75 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 318.
76 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 298 (оттуда же).
77 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 324 (оттуда же).
78 Русский Хронограф, ПСРЛ, т. XXII, СПб, 1911, стр. 313 (оттуда же).
79 В. Л. Комарович. "Смутное время" в изображении литературных памятников 1612-1630 гг. В кн.: История русской литературы, т. II, ч. 2. Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР. М.- Л., 1948, стр. 47
80 Б. В. Михайловский и Б. И. Пуришев. Очерки истории древнерусской монументальной живописи со второй половины XIV в. до начала XVIII в. М.- Л., 1941, стр. 24.
81 М. В. Алпатов. Фрески храма Успения на Волотовом поле. "Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР", сборник статей под ред. акад. И. Грабаря, М.- Л., 1948, стр. 135.
82 См. об этом; Н. Г. Порфиридов. Древний Новгород. Очерки из истории русской культуры XI-XV вв. М. - Л., 1947, стр. 277.
83 В датировке фресок Михайло-Сковородского монастыря соглашаемся не с Ю. А. Олсуфьевым, относившим их к концу XIV в. Ю. А. Олсуфьев. Вновь раскрытые фрески в Новгороде. "Архитектурная газета", 1937, 18 октября), а с В. Н. Лазаревым, относящим их к концу 50-х годов XIV в. (В. Н. Лазарев. Росписи Сковородского монастыря в Новгороде- "Памятники искусства, разрушенные немецкими захватчиками в СССР", сборник статей под ред. акад. И. Грабаря. М. - Л., 1948, стр. 91 и ел., особенно стр. 100; История русского искусства. Под ред. И. Э. Грабаря, В. С. Кеменова и В. Н. Лазарева, т. II, М., 1954, стр. 142).
84 Н. Г. Порфиридов. Древний Новгород, стр. 280-281.
85 Н. Г. Порфиридов. Древний Новгород, стр. 287.
86 Н. Н. Воронин. К характеристике архитектурных памятников Коломны времени Дмитрия Донского, "Материалы и исследования по археологии СССР", № 12, 1950.
Источник: Лихачев Д. С. Человек в литературе Древней Руси. – М.: Наука, 1970. – С. 72-92. |
