Их природное сложение и свойства: храбрость, хищность, жестокость,

добродушие, гостеприимство. Брачное целомудрие. Жены и дети. Нравы Славян

Российских в особенности. Жилища. Скотоводство и земледелие. Пища, одежда. Торговля. Искусства: зодчество, музыка, пляска, игры. Счисление. Имена

месяцев. Правление. Вера. Язык и грамота.

Не только в степенях гражданского образования, в обычаях и нравах, в

душевных силах и способности ума, но и в самых телесных свойствах видим

такое различие между народами, что остроумнейший Писатель XVIII века,

Вольтер, не хотел верить их общему происхождению от единого корня или

племени. Другие, конечно, справедливее и сообразнее с нашими священными

преданиями, изъясняют сие несходство действием разных климатов и

естественных, невольных привычек, которые от оного рождаются в людях. Если

два народа, обитающие под влиянием одного неба, представляют нам великое

различие в своей наружности и в физических свойствах, то можем смело

заключить, что они не всегда жили сопредельно. Климат умеренный, не жаркий,

даже холодный, способствует долголетию, как замечают Медики,

благоприятствует и крепости состава и действию сил телесных. Обитатель

южного Пояса, томимый зноем, отдыхает более, нежели трудится, - слабеет в

неге и в праздности. Но житель полунощных земель любит движение, согревая им

кровь свою; любит деятельность; привыкает сносить частые перемены воздуха и

терпением укрепляется. Таковы были древние Славяне по описанию современных

Историков, которые согласно изображают их бодрыми, сильными, неутомимыми.

Презирая непогоды, свойственные климату северному, они сносили голод и

всякую нужду; питались самою грубою, сырою пищею; удивляли Греков своею

быстротою; с чрезвычайною легкостию всходили на крутизны, спускались в

расселины; смело бросались в опасные болота и в глубокие реки. Думая, без

сомнения, что главная красота мужа есть крепость в теле, сила в руках и

легкость в движениях, Славяне мало пеклися о своей наружности: в грязи, в

пыли, без всякой опрятности в одежде являлись во многочисленном собрании

людей. Греки, осуждая сию нечистоту, хвалят их стройность, высокий рост и

мужественную приятность лица. Загорая от жарких лучей солнца, они казались

смуглыми и все без исключения были русые, подобно другим коренным

Европейцам. - Сие изображение Славян и Антов основано на свидетельстве

Прокопия и Маврикия, которые знали их в VI веке.

Известие Иорнанда о Венедах, без великого труда покоренных в IV веке

Готфским Царем Эрманарихом, показывает, что они еще не славились тогда

воинским искусством. Послы отдаленных Славян Бальтийских, ушедших из Баянова

стана во Фракию, также описывали народ свой тихим и миролюбивым; но Славяне

Дунайские, оставив свое древнее отечество на Севере, в VI веке доказали

Греции, что храбрость была их природным свойством и что она с малою

опытностию торжествует над искусством долголетным. Несколько времени Славяне

убегали сражений в открытых полях и боялись крепостей; но узнав, как ряды

Легионов Римских могут быть разрываемы нападением быстрым и смелым, уже

нигде не отказывались от битвы и скоро научились брать места укрепленные.

Греческие летописи не упоминают ни об одном главном или общем Полководце

Славян; они имели Вождей только частных; сражались не стеною, не рядами

сомкнутыми, но толпами рассеянными и всегда пешие, следуя не общему велению,

не единой мысли начальника, а внушению своей особенной, личной смелости и

мужества; не зная благоразумной осторожности, которая предвидит опасность и

бережет людей, но бросаясь прямо в средину врагов.

Чрезвычайная отважность Славян была столь известна, что Хан Аварский

всегда ставил их впереди своего многочисленного войска, и сии люди

неустрашимые, видя иногда измену хитрых Аваров, гибли с отчаянием. -

Византийские Историки пишут, что Славяне сверх их обыкновенной храбрости

имели особенное искусство биться в ущельях, скрываться в траве, изумлять

неприятелей мгновенным нападением и брать их в плен. Так, знаменитый

Велисарий при осаде Авксима избрал в войске своем Славянина, чтобы схватить

и представить ему одного Готфа живого. Они умели еще долгое время таиться в

реках и дышать свободно посредством сквозных тростей, выставляя конец их на

поверхность воды. - Древнее оружие Славянское состояло в мечах, дротиках,

стрелах, намазанных ядом, и в больших, весьма тяжелых щитах.

Храбрость всегда знаменитое свойство народное, может ли в людях

полудиких основываться на одном славолюбии, сродном только человеку

образованному? Скажем смело, что она была в мире злодейством прежде, нежели

обратилась в добродетель, которая утверждает благоденствие Государств:

хищность родила ее, корыстолюбие питало. Славяне, ободренные воинскими

успехами, чрез некоторое время долженствовали открыть в себе гордость

народную, благородный источник дел славных: ответ Лавритаса послу Баянову

доказывает уже сию великодушную гордость; но что могло сначала вооружить их

против Римлян? Не желание славы, а желание добычи, которою пользовались

Готфы, Гунны и другие народы; ей жертвовали Славяне своею жизнию, и никаким

другим варварам не уступали в хищности. Поселяне Римские, слыша о переходе

войска их за Дунай, оставляли домы и спасались бегством в Константинополь со

всем имением; туда же спешили и Священники с драгоценною утварию церковною.

Иногда, гонимые сильнейшими Легионами Империи и не имея надежды спасти

добычу, Славяне бросали ее в пламя и врагам своим оставляли на пути одни

кучи пепла. Многие из них, не боясь поиска Римлян, жили на полуденных

берегах Дуная в пустых замках или пещерах, грабили селения, ужасали

земледельцев и путешественников. - Летописи VI века изображают самыми

черными красками жестокость Славян в рассуждении Греков; но сия жестокость,

свойственная, впрочем, народу необразованному и воинственному, была также и

действием мести. Греки, озлобленные их частыми нападениями, безжалостно

терзали Славян, которые попадались им в руки и которые сносили всякое

истязание с удивительною твердостию, без вопля и стона; умирали в муках и не

ответствовали ни слова на расспросы врага о числе и замыслах войска их. -

Таким образом Славяне свирепствовали в Империи и не щадили собственной крови

для приобретения драгоценностей, им ненужных: ибо они - вместо того, чтобы

пользоваться ими, - обыкновенно зарывали их в землю.

Сии люди, на войне жестокие, оставляя в Греческих владениях

долговременную память ужасов ее, возвращались домой с одним своим природным

добродушием.

Современный Историк говорит, что они не знали ни лукавства, ни злости;

хранили древнюю простоту нравов, не известную тогдашним Грекам; обходились с

пленными дружелюбно и назначали всегда срок для их рабства, отдавая им на

волю или выкупить себя и возвратиться в отечество, или жить с ними в свободе

и братстве.

Столь же единогласно хвалят летописи общее гостеприимство Славян,

редкое в других землях и доныне весьма обыкновенное во всех Славянских: так

следы древних обычаев сохраняются в течение многих веков, и самое отдаленное

потомство наследует нравы своих предков. Всякий путешественник был для них

как бы священным: встречали его с ласкою, угощали с радостию, провожали с

благословением и сдавали друг другу на руки. Хозяин ответствовал народу за

безопасность чужеземца, и кто не умел сберечь гостя от беды или

неприятности, тому мстили соседи за сие оскорбление как за собственное.

Славянин, выходя из дому, оставлял дверь отворенную и пищу готовую для

странника. Купцы, ремесленники охотно посещали Славян, между которыми не

было для них ни воров, ни разбойников; но бедному человеку, не имевшему

способа хорошо угостить иностранца, позволялось украсть все нужное для того

у соседа богатого: важный долг гостеприимства оправдывал и самое

преступление. Нельзя видеть без удивления сию кроткую добродетель - можно

сказать - обожаемую людьми столь грубыми и хищными, каковы были Дунайские

Славяне. Но если и добродетели и пороки народные всегда происходят от

некоторых особенных обстоятельств и случаев, то не можно ли заключить, что

Славяне были некогда облаготворены иностранцами; что признательность вселила

в них любовь к гостеприимству, а время обратило его в обыкновение и закон

священный?.. Здесь представляются мыслям нашим славные Финикияне, которые за

несколько веков до Рождества Христова могли торговать с Бальтийскими

Венедами и быть их наставниками в счастливых изобретениях ума гражданского.

Древние писатели хвалят целомудрие не только жен, но и мужей

Славянских. Требуя от невест доказательства их девственной непорочности, они

считали за святую для себя обязанность быть верными супругам. Славянки не

хотели переживать мужей и добровольно сожигались на костре с их трупами.

Вдова живая бесчестила семейство.

Думают, что сие варварское обыкновение, истребленное только

благодетельным учением Христианской Веры, введено было Славянами (равно как

и в Индии) для отвращения тайных мужеубийств: осторожность ужасная не менее

самого злодеяния, которое предупреждалось ею! Они считали жен совершенными

рабами, во всяком случае безответными; не дозволяли им ни противоречить

себе, ни жаловаться; обременяли их трудами, заботами хозяйственными и

воображали, что супруга, умирая вместе с мужем, должна служить ему и на том

свете. Сие рабство жен происходило, кажется, оттого, что мужья обыкновенно

покупали их: обычай, доныне соблюдаемый в Иллирии. Удаленные от дел

народных, Славянки ходили иногда на войну с отцами и супругами, не боясь

смерти: так, при осаде Константинополя в 626 году Греки нашли между убитыми

Славянами многие женские трупы. Мать, воспитывая детей, готовила их быть

воинами и непримиримыми врагами тех людей, которые оскорбили ее ближних: ибо

Славяне, подобно другим народам языческим, стыдились забывать обиду. Страх

неумолимой мести отвращал иногда злодеяния: в случае убийства не только сам

преступник, но и весь род его беспрестанно ожидал своей гибели от детей

убитого, которые требовали крови за кровь.

Говоря о жестоких обычаях Славян языческих, скажем еще, что всякая мать

имела у них право умертвить новорожденную дочь, когда семейство было уже

слишком многочисленно, но обязывалась хранить жизнь сына, рожденного служить

отечеству.

Сему обыкновению не уступало в жестокости другое: право детей

умерщвлять родителей, обремененных старостию и болезнями, тягостных для

семейства и бесполезных согражданам. Так народы самые добродушные, без

правил ума образованного и Веры истинной, с спокойною совестию могут ужасать

природу своими делами и превосходить зверей в лютости! Сии дети, следуя

общему примеру, как закону древнему, не считали себя извергами: они,

напротив того, славились почтением к родителям и всегда пеклись об их

благосостоянии.

К описанию общего характера Славян прибавим, что Нестор особенно

говорит о нравах Славян Российских. Поляне были образованнее других, кротки

и тихи обычаем; стыдливость украшала их жен; брак издревле считался святою

обязанностию между ними; мир и целомудрие господствовали в семействах.

Древляне же имели обычаи дикие, подобно зверям, с коими они жили среди лесов

темных, питаясь всякою нечистотою; в распрях и ссорах убивали друг друга: не

знали браков, основанных на взаимном согласии родителей и супругов, но

уводили или похищали девиц. - Северяне, Радимичи и Вятичи уподоблялись

нравами Древлянам; также не ведали ни целомудрия, ни союзов брачных; но

молодые люди обоего пола сходились на игрища между селениями: женихи

выбирали невест и без всяких обрядов соглашались жить с ними вместе;

многоженство было у них в обыкновении.

Сии три народа, подобно Древлянам, обитали во глубине лесов, которые

были их защитою от неприятелей и представляли им удобность для звериной

ловли. То же самое говорит История VI века о Славянах Дунайских. Они строили

бедные свои хижины в местах диких, уединенных, среди болот непроходимых, так

что иностранец не мог путешествовать в их земле без вожатого. Беспрестанно

ожидая врага, Славяне брали еще и другую предосторожность: делали в жилищах

своих разные выходы, чтоб им можно было в случае нападения тем скорее

спастися бегством, и скрывали в глубоких ямах не только все драгоценные

вещи, но и самый хлеб.

Ослепленные безрассудным корыстолюбием, они искали мнимых сокровищ в

Греции, имея в стране своей, в Дакии и в окрестностях ее, истинное богатство

людей:

тучные луга для скотоводства и земли плодоносные для хлебопашества, в

коем они издревле упражнялись и которое вывело их - может быть, еще за

несколько веков до Рождества Христова - из дикого, кочевого состояния: ибо

сие благодетельное искусство было везде первым шагом человека к жизни

гражданской, вселило в него привязанность к одному месту и к домашнему

крову, дружество к соседу и, наконец, самую любовь к отечеству. - Думают,

что Славяне узнали скотоводство только в Дакии: ибо слово пастырь есть

Латинское, следственно, заимствованное ими от жителей сей земли, где язык

Римлян был в употреблении; но сия мысль кажется неосновательною. Будучи в

северном своем отечестве соседями народов Германских, Скифских и Сарматских,

богатых скотоводством, Венеды, или Славяне, долженствовали издревле ведать

сие важное изобретение человеческого хозяйства, едва ли не везде

предупредившее науку земледелия. - Пользуясь уже тем и другим, они имели все

нужное для человека; не боялись ни голода, ни свирепостей зимы:

поля и животные давали им пищу и одежду. В VI веке Славяне питались

просом, гречихою и молоком; а после выучились готовить разные вкусные яства,

не жалея ничего для веселого угощения друзей и доказывая в таком случае свое

радушие изобильною трапезою: обыкновение, еще и ныне наблюдаемое потомством

Славянским.

Мед был их любимым питьем: вероятно, что они сначала делали его из меду

лесных, диких пчел; а наконец и сами разводили их. - Венеды, по известию

Тацитову, не отличались одеждою от Германских народов, т. е. закрывали

наготу свою. Славяне в VI веке сражались без кафтанов, некоторые даже без

рубах, в одних портах. Кожи зверей, лесных и домашних, согревали их в

холодное время. Женщины носили длинное платье, украшаясь бисером и

металлами, добытыми на войне или вымененными у купцев иностранных.

Сии купцы, пользуясь совершенною безопасностию в землях Славянских,

привозили им товары и меняли их на скот, полотно, кожи, хлеб и разную

воинскую добычу. - В VIII веке Славяне сами ездили для купли и продажи в

чужие земли. Карл Великий поручил торговлю с ними в Немецких городах

особенному надзиранию своих чиновников. В средних веках цвели уже некоторые

торговые города Славянские:

Виннета, или Юлин, при устье Одера, Аркона на острове Рюгене, Демин,

Волгаст в Померании и другие. Первую описывает Гельмольд следующим образом:

"Там, где река Одер впадает в море Бальтийское, славилась некогда Виннета,

лучшая пристань для народов соседственных. О сем городе рассказывают много

удивительного; уверяют, что он превосходил величием все иные города

Европейские... Саксонцы могли обитать в нем, но долженствовали таить

Христианскую Веру свою: ибо граждане Виннеты усердно следовали обрядам

язычества; впрочем не уступали никакому народу в честности, добронравии и

ласковом гостеприимстве. Обогащенная товарами разных земель, Виннета

изобиловала всем приятным и редким. Повествуют, что Король Датский,

пришедший с флотом сильным, разрушил ее до основания; но и ныне, т. е.

в XII веке, существуют остатки сего древнего города". Впрочем, торговля

Славян до введения Христианства в их землях состояла только в обмене вещей:

они не употребляли денег и брали золото от чужестранцев единственно как

товар.

О СЛАВЯНАХ И ДРУГИХ НАРОДАХ, СОСТАВИВШИХ ГОСУДАРСТВО РОССИЙСКОЕ ( Том 1: Глава 2 (2)