Правление - 1113-1125 гг. ВЛАДИМИР II МОНОМАХ ВСЕВОЛОДОВИЧ
ВЛАДИМИР II МОНОМАХ ВСЕВОЛОДОВИЧ Жизнь - 1053-1125 гг. Правление - 1113-1125 гг. Старший сын великого князя Всеволода I Ярославича Владимир подошел к своему великому княжению в весьма почтенном 60-летнем возрасте. Но с юных лет образ жизни князя способствовал тому, что и в 70 он лично водил дружину в походы. Все три имени первенец Всеволода Ярославича получил в честь своих предков: княжеское мирское Владимир и христианское Василий - в честь своего прадеда великого князя Владимира Святого; Мономах - в честь деда по материнской линии византийского императора Константина IX Мономаха. Детские годы Владимира прошли в приграничном с половецкими кочевниками Переяславле Южном, где в то время княжил его отец. По церковным понятиям тех времен 12-14-летние отроки в христианских странах считались уже взрослыми людьми. Они имели право вступать в брак, участвовать в походах, больших охотах, принимать наследство и самостоятельно править в своих отчинах. Владимир не стал исключением из этого правила. С детских лет он принимал участие в военных походах и княжеских охотах. В 12 лет отец посадил Владимира на княжении в Ростов. С тех пор началось возвышение Ростовского, а позднее Ростово-Суздальского княжества, вошедшего со временем в состав отчины Мономаха и его потомков. С 1073 года Владимир княжил в Смоленске. В 1066 году в Переяславле, где Владимир провел в общей сложности более 30 лет, была сыграна его свадьба с принцессой Гитой (Гидой), дочерью англосаксонского короля Гаральда II Годвинссона. В 1076 году в семье родился первенец Мстислав (буд. в.к.), потом Ярополк (буд. в.к.), Изяслав, Вячеслав (буд. в.к.), Святослав, дочери Евфимия, Мария-Доброгнева, Верхуслава, Агафия. Юрий, будущий великий князь Юрий Долгорукий, считался шестым сыном Владимира от Гиты, но в начале 1990-х годов выяснилось, что у князя была и вторая жена. В своих «Поучениях» Мономах называл ее «Гюргева мати», то есть Юрия мать. Неизвестен год смерти первой жены Владимира Всеволодовича, поэтому о дате его вступления во второй брак можно судить лишь предположительно. Юрий, старший сын в этом браке, родился не ранее весны 1096 и не позднее весны 1100 года. Потом были его братья Роман и Андрей. Имя и происхождение второй супруги Владимира Мономаха в источниках не сохранились, известна лишь дата ее смерти - 7 мая 1107 года. Таким образом, у Мономаха в двух браках было 8 сыновей и 4 дочери, но ко времени начала его великого княжения из сыновей в живых осталось лишь пятеро. Еще при своей жизни князь успел женить и выдать замуж не только всех своих детей, но и некоторых внуков и внучек, войдя посредством этих браков в родство со многими европейскими государями. В 1078 году, став Великим князем, Всеволод I передал старшему сыну Чернигов, второй по значимости русский город. Но Олег Святославич, двоюродный брат Владимира, не без оснований считал Чернигов своим отчинным городом - его отец правил там почти 25 лет. Долгие годы ждал он удобного момента, и, наконец, воспользовавшись разгромом киевско-черниговской дружины, осадил Чернигов в конце весны 1094 года. Восемь дней Владимир держал осаду, но помощи ждать было неоткуда. В обмен на прекращение сопротивления Олег разрешил брату покинуть город. 2 мая Владимир с семьей и остатками дружины вернулся в город своего детства и вновь принял переяславский престол. Именно отсюда через 20 лет Мономах ушел в Киев на великое княжение. Уже с юных лет князю пришлось столкнуться и с княжескими усобицами, и с кочевниками-половцами, которые с середины 60-х годов начали всерьез беспокоить южные русские поселения. В этой обстановке у Владимира поневоле сформировались такие черты характера, как решительность, мужество и самостоятельность в принятии решений. Хозяйственность, доходившая порой до въедливости, тоже была отличительной чертой князя. Позднее, вспоминая в автобиографическом «Поучении своим детям» черниговский период жизни, Мономах писал: «То, что мог бы сделать мой дружинник, я делал всегда сам и на войне и на охоте, не давая себе отдыха ни ночью, ни днем, невзирая на зной или стужу. Я не полагался на посадников и бирючей, но сам следил за всем порядком в своем хозяйстве. Я заботился и об устройстве охоты, и о конях, и даже о ловчих птицах, о соколах и ястребах... я своими руками стреножил в лесных пущах три десятка диких коней, да еще когда приходилось ездить по степи, то тоже собственноручно ловил их. Два раза туры поднимали меня с конем на рога. Олень бодал меня рогами, лось ногами топтал, а другой бодал; дикий вепрь сорвал у меня с бедра меч, медведь укусил мне колено, а рысь однажды, прыгнув мне на бедра, повалила вместе с конем...» Благодаря своей силе и умению владеть оружием, Мономах всегда с честью выходил из опасных ситуаций. Зимой на охоте он с удовольствием ходил на лыжах, о чем упоминал митрополит Никифор. Владимир имел не только навыки военачальника и правителя, но своевременно получил неплохое образование, что позволяло ему свободно ориентироваться в церковной и светской литературе. Со временем он овладел хорошим слогом и даже обнаружил незаурядный литературный талант. Так сложились обстоятельства, что военные походы с юных лет стали неотъемлемой частью жизни Владимира. Приходилось постоянно отбиваться от половцев, участвовать в княжеских усобицах и походах за пределы Руси. Уже в 80-х годах за князем закрепилась репутация талантливого и удачливого военачальника, а на склоне лет он как-то насчитал 83 ратных похода, в которых участвовал лично. Первым крупным зарубежным походом, в котором Владимир командовал войском совместно со своим двоюродным братом Олегом, был успешный поход в 1076 году на Чехию по приказу великого князя Святослава II. Последующие годы не отличались крупномасштабными военными конфликтами, но княжеские усобицы и набеги кочевых племен расслабляться не позволяли. Затем на плечи Мономаха лег груз государственных забот. Еще в начале своего правления его отец, великий князь Всеволод I, давал своему первенцу отдельные поручения, касающиеся общегосударственных проблем. В последние годы жизни Всеволода Ярославича одолели болезни, и он совсем отошел от дел. Все нити управления государством сосредоточились в руках Владимира Мономаха. Не доверяя киевским боярам, все вопросы князь обсуждал со своим ближайшим окружением, что, естественно, не могло нравиться оказавшейся не у дел киевской знати. После смерти отца Владимир был одним из претендентов на великое княжение. Но веское слово в пользу Святополка сказала именно киевская знать. Кроме того, Мономах был младше своего двоюродного брата, а право старейшинства в роду продолжало действовать. В первый же год своего правления новый великий князь обратился к Владимиру за помощью - половцы двинулись на Русь. В силу своей скупости Святополк II спровоцировал войну, но разбираться в том, кто прав, было некогда. Осенью 1093 года совместное киево-черниговское войско потерпело от половцев жестокое поражение. С остатками дружины Владимир заперся в Чернигове, но кочевники не стали штурмовать ни Киев, ни Чернигов. Совершив опустошительный марш по русским землям, они ушли в свои стойбища. А в следующем году Олег Святославич заставил Мономаха покинуть Чернигов. Приняв переяславское княжение, Владимир вновь оказался у самой границы с половецкой степью. В 1095 году, отбив очередной набег кочевников на Переяславль, он предложил двоюродным братьям нанести удар вглубь половецкой территории. Олег предложение проигнорировал, но объединенной дружине Владимира и великого князя удалось впервые осуществить рейд по вражеским половецким тылам. Оставалось лишь убедить остальных русских князей, что кочевники - беда общая, а лучший метод борьбы с ними - нанесение превентивных ударов. Агитацией поневоле пришлось заняться Мономаху, ведь его Переяславль Южный неизменно первым попадал под удар степняков. Русских князей удалось собрать в следующем 1096 году в Киеве. Съезд не был таким масштабным, как последующие в Любече и Витичеве, но удалось выработать общую позицию не только в проблеме борьбы с половцами, но ив отношении княжеских междоусобиц: против зачинщиков смуты в своей среде решили действовать сообща. Первым почувствовал на себе тяжелую руку сообщества русских князей честолюбивый Олег Святославич. Не все князья смогли или захотели прибыть на съезд, но Олег ехать в Киев отказался в вызывающей форме. Общим решением на Чернигов были отправлены дружины, заставившие Олега покинуть город, в котором на правлении были оставлены его братья. Олегу на жительство съезд определил Муром, но пока позволил остаться в Смоленске. В этом же году уже объединенные русские дружины отбили набеги половецких орд на Переяславль, Киев и вновь принудили к повиновению мятежного Олега. Воспользовавшись ситуацией, он собрал войско, ушел из Смоленска, взял Рязань, Муром, Суздаль и собрался было на Новгород. Но против объединившихся князей-родственников воевать было невозможно. Сдав все захваченные земли, Олег клятвенно пообещал прибыть на очередной княжеский съезд. На второй свой совет русские князья собрались в родовом замке Владимира Мономаха в г.Любече. Приглашены были представители духовенства и знатные бояре, чтобы с их помощью разобраться в накопившихся княжеских взаимных обидах. Общий смысл традиции передачи власти по старейшинству в роду устраивал всех. Теперь его уточнили и утвердили решением съезда: великое княжение занимает старейший в роду; в удельных княжествах власть переходит от отца к сыну. На том целовали крест. Клятвоотступника, посягнувшего на чужие владения, ожидала кара со стороны остальных князей. Решили также, что все спорные вопросы должны выноситься на общий княжеский суд. Не все с должной ответственностью отнеслись к выработанному решению. Не успели правители добраться до своих отчин, как стало известно, что князь Давыд Игоревич владимиро-волынский при содействии самого великого князя захватил г.Теребовль с окрестными землями. Мало того, теребовльского князя Василька ослепили и бросили в темницу. Владимир Мономах немедленно призвал на совещание в Городец черниговских князей Олега и Давыда Святославичей. Подойдя с дружинами к Киеву, князья вынудили великого князя идти с ними наказывать клятвоотступника Давыда Игоревича. После 1097 года княжеские усобицы пошли на убыль, но потребовался еще один съезд русских князей в 1100 году в г.Витичеве неподалеку от Киева, чтобы окончательно утрясти все проблемы передачи власти. Мономах вновь поднял вопрос об упреждающем ударе по половцам, ведь приходилось не только отражать набеги мелких кочевых племен, но и платить большие деньги за мир ордам Боняка и Шарукана. Князья понимали необходимость объединения усилий, но на подъем были тяжелы. Лишь после очередного разорения половцами в 1102 году переяславских земель князья, наконец, договорились о совместных действиях. В 1103 и 1111 годах были осуществлены успешные походы объединенных русских дружин в глубь половецкой степи, причем во втором походе была взята и столица кочевников г.Шарукань. Угроза с юга надолго была снята. За общерусскими интересами Мономах не забывал и о собственных. Ко времени вступления на киевское княжение Владимир объединил под своей властью весь северо-восток Руси. Его сыновья правили в Новгороде, Смоленске, Ростове, Суздале, Муроме. 16 апреля 1113 года скоропостижно скончался великий князь Святополк II. Полноправных претендентов на киевский стол оказалось четверо. Старшим в роду Рюриковичей был Олег Святославич, но его уже давно одолевали всяческие хвори. Следующим по старшинству шел его брат Давыд, не желавший участвовать ни в каких политических делах. Следующим был Мономах, а за ним брат Олега Ярослав Святославич. В Киеве после смерти великого князя началась становившаяся уже традиционной смута в низах. Задавленный непомерными налогами и гнетом ростовщиков простоЙ люд начал громить дома богатеев. Заодно разнесли и двор тысяцкого Путяты, который призывал звать на киевский стол Олега Святославича. Это уже попахивало бунтом - должность тысяцкого была очень высокой, в отсутствие князя в его руках сосредотачивалась и гражданская, и военная власть. По зову митрополита Никифора в Софийском соборе срочно собралась вся местная духовная и светская звать. Времени на раздумывания не было, да и кандидатура Владимира Мономаха ни у кого возражений не вызывала – всем были известны его дела на поприще общерусских интересов. На вече предложение одобрили, и в Переяславль поскакали гонцы. Умудренный житейским и политическим опытом Мономах в Киев не торопился. Олег и Давыд Святославичи были старше его. Сегодня они не могут или не хотят занимать великое княжение, а завтра? Опять междоусобицы, на избавление от которых он положил столько трудов? Или те же киевские бояре, недовольные им еще со времен, когда приходилось заниматься государственными делами вместо часто и подолгу болевшего отца, великого князя Всеволода I. К тому же Мономах прекрасно понимал, что у низов было достаточно оснований быть недовольными правлением Святополка. А так или иначе, но бунтовщиков придется усмирять, то есть противопоставить себя народу с первого же дня правления. Пока князь раздумывал, восстание из Киева перекинулось на близлежащие поселения. Толпы двинулись к Печерскому и Выдубицкому монастырям, взяли в осаду великокняжеский дворец в Киеве. После очередного совета в Софийском соборе в Переяславль гонец повез теперь уже отчаянное письмо. В нем, в частности, на Мономаха возлагалась ответственность за неминуемые грабежи монастырей. Похоже, этот довод оказался самым серьезным, ибо Владимир всегда с должным уважением относился к церковным святыням. 20 апреля во главе небольшой, но отборной переяславской дружины Мономах вошел в Киев. Уже один вид закаленной в боях с половцами дружины отрезвляюще подействовал на многие горячие головы. А затем последовал неординарный шаг нового великого князя. Вместо ожидаемой всеми поимки мятежников Мономах провел долгий совет с боярами и через несколько дней народ получил существенно измененную и дополненную «Русскую Правду» - свод законов, который стали называть «Устав Владимеръ Всеволодича». Дополнения не только защищали права собственников всех сословий, но и оказывали серьезную поддержку мелким хозяйствам крестьян и ремесленников. Кроме того, ими существенно ограничивался произвол купцов и ростовщиков, которым при Святополке удалось завлечь в долговую кабалу чуть ли не все беднейшее население. Социальная напряженность пошла на спад. Первым делом для усиления своей власти на местах Мономах, как было принято, разослал на княжение своих сыновей. В Переяславль Южный пошел Святослав, в Смоленске остался Ярополк, а затем Вячеслав, в Суздаль был назначен Юрий. В Новгороде продолжал княжить Мстислав, но в 1117 году Мономах перевел старшего сына-наследника поближе к себе, в Вышгород, чтобы в случае своей смерти оставить ему Киев. В Новгороде сел княжить сын Мстислава Всеволод. Сильную, но справедливую руку нового правителя почувствовали и русские князья. Быстро и решительно подавив на Волыни мятеж своего племянника Ярослава Святополковича, Мономах ясно дал всем понять, что решения княжеских съездов - закон для всех. Даже строптивые новгородцы признали могущество Владимира Всеволодовича. Учинив самоуправство при молодом князе, внуке Мономаха, и ограбив нескольких преданных великому князю бояр, они беспрекословно вынуждены были отправить на суд в Киев бояр новгородских, чего доселе никогда не случалось. Но на жестокость великого князя никто пожаловаться не мог. Владимир, как правило, прощал первую попытку нарушить порядок в государстве и лишь за вторую строго наказывал. Со временем выяснилось, что на великокняжеских судах Мономах руководствуется исключительно законами, а меру наказания определяет достаточно великодушно. Летописцы отмечали у князя снисхождение к слабому, милосердие, щедрость и незлобливость, даже некоторую религиозную экзальтированность: когда Владимир молился в церквях, из глаз у него всегда текли слезы. Во многих городах по велению князя были построены каменные церкви, а на реке Альте на месте убийства святого князя Бориса он велел поставить часовню. Мощи святых мучеников Бориса и Глеба в Вышгороде были перенесены в новую церковь, построенную старшими русскими князьями совместно. В то же время в своем «Поучении» Мономах рассказал, как однажды напал врасплох на Минск и не оставил там «ни челядина, ни скотины», то есть разграбил город дочиста, а жителей увел в плен. Правда, по тем временам это было обычным делом: и пленные, и скот нужны были для заселения пустующих княжеских земель. Судя по литературным трудам князя, он не был лишен определенной доли лицемерия и умел представить читателю свои поступки в выгодном свете. Огромной силой мышц, спокойным, но непреклонным характером Владимир был наделен от природы. К примеру, он всегда с неизменной почтительностью выслушивал советы митрополита, но поступал всегда так, как сам считал нужным. Летописцы оставили описание внешности Владимира Мономаха: красивый, с большими серыми глазами, волосы рыжеватые и кудрявые, высокий лоб, широкая борода, нос красивой формы с горбинкой, средний рост и крепкое телосложение. Больших войн Мономах не вел. В 1116 году он нанес очередной упреждающий удар по половцам, воевал вместе с новгородцами и псковичами. В этом же году попытался утвердиться на Дунае, направив в тот регион русское войско. Византию это не устраивало. Император Алексий Комнен прислал в Киев богатые дары и предложил обручить внучку Мономаха Доброгневу со своим сыном. Владимир посчитал это предложение более перспективным и войско из похода на Дунай отозвал. Четыре века спустя в «Сказании о великих князьях Владимирских» появилось упоминание о якобы присланных Мономаху из Византии царских регалиях и даже венчании его на царство митрополитом Неофитом. Сообщение было ничем иным, как политической легендой: потребовалось обосновать правомерность принятия Иваном Грозным царского титула. Мономах продолжил многие начинания своих предков, основывал новые поселения и города, в том числе и Владимир-на-Клязьме, ставший при Андрее Боголюбском новой русской столицей. В 1115 году в Киеве был построен мост через Днепр, но особое внимание великий князь уделял развитию письменности и литературы. Появились в переводе на славянский Ветхий завет и жития византийских святых. По образцу последних стали слагаться и жития русских людей, уважаемых в народе за святость в жизни. При киевском женском монастыре сестрой Владимира игуменьей Янкой была открыта школа для обучения девочек. По инициативе Владимира Мономаха был составлен новый летописный свод. Как уже упоминалось, при Святополке II монахом Нестором со товарищи была написана «Повесть временных лет». Владимир Всеволодович посчитал, что положительные оценки деятельности и личности Святополка в «Повести временных лет» сильно завышены, тем более что Нестор официально был личным летописцем великого князя. По указанию Мономаха летописание из Печерского монастыря было передано в придворный Михайловский Выдубицкий монастырь. Продолжение работы было поручено его игумену Сильвестру. В основу нового летописного Свода легла все та же «Повесть временных лет» с добавлением текущих событий, но положительные оценки Святополка II стали много скромней, а заслуги Всеволодова дома, напротив, получили дополнительный акцент. Тем не менее первый вариант Свода, представленный Сильвестром в 1116 году, не получил полного одобрения великого князя. Работа продолжилась уже под наблюдением старшего сына Мономаха, Мстислава. К 1118 году сильвестров летописный Свод был закончен, и одобрен великим князем. В дальнейшем он получил название Несторовой летописи, по имени автора «Повести временных лет». Создал Мономах и самостоятельный литературный труд - «Поучение своим детям», называемое также его духовной грамотой (завещанием). В нем князь подробным образом изложил события своей жизни, описал походы и охоты, поделился размышлениями о смысле жизни и отношениях между людьми, дал своим детям житейские практические советы по ведению отчинного хозяйства. Своими владениями Мономах распорядился заранее. Ярополку он завещал Переяславль Южный, Вячеславу - Туров, Юрию - Суздаль, Андрею - Владимир-на-Клязьме, внуку Всеволоду - Новгород. Старшему сыну Мстиславу - великокняжеский стол с Киевом, хотя был еще жив старейший в роду двоюродный брат Мономаха Ярослав Святославич. Почувствовав приближение смертного часа, великий князь уехал на реку Альт, где невдалеке от Переяславля Южного рядом с часовней на месте убийства святого князя Бориса был выстроен небольшой дом. В нем Владимир Всеволодович и умер 19 мая 1125 года. Тело князя перевезли в Киев и похоронили в церкви Св.Софии. * * * Неоднозначно отношение историков к эпизоду переделки «Повести временных лет». Так, к примеру, Б.А. Рыбаков считает, что наряду с внесением дополнений и изменений в «Повесть временах лет» имела место прямая фальсификация начального периода русской истории. Суть доводов историка сводится к следующему. Рассказывая об истории своей страны, русские книжники не упоминали ни Олега, ни Рюрика, считая их, вероятно, случайными эпизодическими лицами; после того как в IX веке пресеклась древняя славянская династия потомков Кия, они сразу называли Игоря Старого, прадеда Ярослава Мудрого. Старший сын Мономаха Мстислав, руководя составлением нового летописного Свода и исходя из политической ситуации своего времени, коренным образом переделал введение к летописи Нecтopa. Он убрал из прежнего текста многое, что было там записано о зарождении государства Русь (об этом можно судить лишь по уцелевшим отрывкам), а взамен вставил в летопись легенду о призвании славянами князей-варягов, использовав для этого сведения из распространенных в Северной Европе баллад и сказаний. Политический смысл сочинения легенды о добровольном приглашении для правления варягов заключался в следующем: Владимира Мономаха позвали киевляне после начала восстания, позвали со стороны, и не по праву старейшинства, а по выбору киевской знати и с одобрения вече. Легенда о призвании Рюрика точно повторяла эту ситуацию - северные славяне плохо жили без князя... Летопись Нестора, выдвигавшая с самого начала русской истории на первое место Киев и наделявшая варягов отрицательными чертами, летопись, отводившая Новгороду очень скромное место небольшой северной русской фактории, не могла, естественно, понравиться ни Мономаху, ни его сыну, проведшему в Новгороде более 20 лет и породнившемуся с несколькими варяжскими королевскими домами.
