С воцарением Екатерины II в жизни дворца наступает небольшой перерыв по случаю отъезда ее в сентябре 1762 г. в Москву на корона-цию; летом 1763г. она возвратилась в Петербург, где жила в Летнем дворце (находился у Летнего сада на месте нынешнего Инженерного замка) до 14 октября 1763 г., когда состоялся «с обыкновенной цере-монней» ее переезд «в Зимний каменный дом»; на другой день туда же переехал ее сын Павел; с 22 октября блестящая придворная жизнь на-чинается в новом дворце публичным маскарадом, а с 15 декабря от-крываются двери и «нового оперного дома» во дворце.

Дворец в течение первых 10 лет царствования Екатерины достраивался и украшался внутри, но Растрелли уже не принимал более участия; работы производились под наблюдением главного директора над строениями II. Бецкого, а на смену Растрелли (в 1764 г. он уехал, получив 1.000 руб. на дорогу и ежегодный пенсион в 1.000 руб.) яви-лись его помощники Чевакинский и Фельтен и новые архитектора – Валлен де-ла Мотт (строитель Эрмитажного павильона) и Гваренги. В живописных работах участвовали иностранцы – Торелли, Гуаранси, Ангели и др. К концу 1760-х гг. дворец был закончен и расход на его постройку простирался приблизительно до двух с половиной миллио-нов рублей, сумма по тому времени огромная.

До 1780 гг. никаких существенных переделок во дворце не про-исходило. В 1783 г. по указу Екатерины произведен был отпуск денег на сломку дворцового театра и на «переделку из бывшего театра поко-ев», и тогда же арх. Гваренги было поручено построить для придвор-ных спектаклей новый Эрмитажный театр.

Затем в 1790 гг., к концу царствования Екатерины, три средние парад-ные аван-залы на Неву подверглись полной переделке, а именно – вме-сто трех зал был сделан один «большой мраморный зал» длиной в 29 саж. и шириной до 9 саж. (впоследствии Николаевский зал), а гранди-озный Тронный зал, к которому вели, как было сказано выше, антика-меры, был переделан на ряд комнат, предоставленных для житья лю-бимому внуку Екатерины – Александру, только что женившемуся.

Этими переделками был нарушен уже и самый план дворца.

На «половине» Александра I была построена еще в 1768 г. не-большая церковь (нынешняя малая церковь). Описаний комнат дворца в XVIII в. не сохранилось, и только в записках Федора Головкина мы находим указание об отделке одной из комнат, а именно спальни Алек-сандра I: «начали устраивать ту часть Зимнего дворца, которая состав-ляет угол на Неву и Адмиралтейство. Туда поместили зеркала и сдела-ли бесценную обивку. Спальня являла образец элегантности и роско-ши. Обивка стен была из белой лионской материи с вышитыми по бор-дюру розами; колонны алькова, двери и панели из розового стекла (сравн. спальню Екатерины с стеклянными колоннами в Ц. Селе), оп-равленные в золоченую бронзу с белыми барельефами; они были под-ложены под эти прозрачные массы и казались плавающими в неопре-деленном пространстве, выходящем за пределы комнаты». Дворец в отношении отопления, видимо, оставлял желать многого, на что указы-вает в своих письмах за 1787 г. гр. П. Б. Шереметев: «вздумай только, что я всякий день во дворце два раза. Я сам дивлюсь, как меня достает и вечор был в антресолях: так называются парадные покои на подобие мусии (т. с. музей), толь очень холодно в них, они почти не топятся» ... «а холод везде несносный... все комельки, а печи только для виду и не закрываются неколи»... «видел славный дом Федора Матвеевича (т. е. Апраксина или 3имн. дворец). Славны бубны за горами! Меня еще ни-что не удивило здесь окромя антресолей государыни... а и в них холод-но и несет, то в истинну сказать, что со вкусом и пребогато убраны и редкостей много особливо вроде китайских вещей. В Эрмитаже еще я не бывал, потому что очень холодно. Она (т. е. Екатерина) не очень здорова – насморк и кашляет» ... О новом большом мраморном зале, построенном вместо трех антикамер, упоминают два французских пу-тешественника в своих записках о России за 1791 — 1792 гг. : «в 1791 г. была построена другая большая зала или, вернее, галлерея с большим балконом, выходящим на Неву, длиною в 30 саж., шир. в 9 саж., по проекту Гваренги; она назначалась для празднеств по случаю мира. Там должны были быть портьеры из зеркал соответственно окнам меж-ду каждой; в зале – никаких статуй».

На замену упраздненного Тронного зала Гваренги построил новый (Георгиевский), который образовал самостоятельную пристройку в сторону Эрмитажа. Зал был закончен и открыт в день орденского праздника св. Георгия 26 ноября 1795 г. Те же два французских путе-шественника об этом зале сообщают следующее: «Мы узнали, что но-вая Тронная зала должна быть в сторону Эрмитажа на менее удобном и темном месте; Мы остаемся в убеждении, что прежнее место Тронной залы было неизмеримо лучше ... Нас уверяют, что вполне безразлично хорошо пли плохо освещается Тронная зала, так как ею пользуются только вечером» ...

Тронный зал был сделан из разноцветного мрамора и обошелся в 782.556 р. 471/2 к. Два плафона были расписаны известным французским художником Дуайен, а третий худ. Питтони; трон отличался ве-ликолепием, к нему «вели 6 мраморных ступеней, на которых возвы-шались боковые стены с арками, орнаментами и задняя с богатым по верху архитравом из мрамора же белого и серого; по сторонам стояли две огромные вазы; превосходные статуи «Вера» и «Закон»... поставле-ны в первых двух от трона нишах, устроенных архитектором Старовым»....

Екатерина II, как пишет в своих записках ее секретарь Грибовский, «в зимнее время имела пребывание в большом Зимнем дворце, в среднем этаже, над первым малым подъездом, против Брюсовского дома, где ныне находится экзерциргауз» .

В описании дворца, помещенном в упомянутых выше записках двух французов, они говорят о комнатах Екатерины следующее: «ап-партаменты государыни весьма простые: перед залой для аудиенций маленький застекленный кабинет, где хранятся под печатями корона и бриллианты ее; зал для аудиенций очень прост: подле двери – трон красного бархата; затем идет гостиная, отделанная деревом и позоло-той с 2 каминами, до смешного маленькими. Эта комната, служащая для приемов, сообщается с аппартаментамп вел. князя, где нет ничего примечательного, так же как и в комнатах его детей» .

В третьем этаже дворца жили фрейлины и придворные служите-ля, а в нижнем этаже находились кухни, аптека, сервизные кладовые, помещался караул и жили придворные служителя; большая часть ком-

нат нижнего этажа имела антресоли.

При Екатерине во дворце часто устраивались балы и маскарады; во дворец приезжали по билетам «в масках, а не в платье маскарадном, кто в каком хочет»; «малолетние ниже 13 лет» в маскарад не допуска-лись; запрещено было иметь при себе также: «сабель, кинжалов и про-чего» ... «учителя и учительницы» не могли быть на маскараде... .

Один из блестящих маскарадов по случаю приезда принца пус-ского Генриха в 1770 г. Екатерина описывает сама в письме к Вольте-ру:

«Это был маскарад , на котором собралось 300 человек. Перед ужином вошел Аполлон, времена года и 12 месяцев, их представляли дети от 8 до 10 лет, взятые из учебных заведений, учрежденных мною для дворянства. Аполлон краткою речью пригласил общество отпра-виться в залу, приготовленную временами года; потом он приказал своей свите поднести дары тем, кому они были предназначены... 120 лиц, которые должны были ужинать в зале времен года, отправились туда; она была овальная и заключала в себе 12 нишей, в каждой из них стоял стол на 10 человек. Каждая ниша представляла один месяц в году и комната была сообразно тому убрана. Над нишами устроили галле-рею, которая шла кругом и где кроме толпы масок было 4 оркестра. Когда сели за стол, то 4 времени года, шедшие за Аполлоном, стали танцевать балет со своей свитой. Вслед за сим прибыла Диана и ее нимфы. По окончании балета раздалась музыка, сочиненная Траеттом для детей этой залы и вошли маски. В конце ужина явился Аполлон, приглашая общество на спектакль, приготовленный им в комнате, смежной с залою. Там устроен был театр, где эти же дети сыграли ма-ленькую комедию «оракул»; после чего собрание так забавлялось тан-цами, что разошлось не прежде 5 часов утра» . Маскарады бывали ино-гда очень многолюдны; так, например, в 1772 году для приглашенных были предоставлены свыше 20 зал. О том, как часты были развлечения при Екатерине, можно судить по ее письму к Гримму, в Париж, от 6 февраля 1778 г.: «До поста осталось каких-нибудь 2 недели и между тем у нас будут 11 маскарадов, не считая обедов и ужинов, на которые я приглашена. Опасаясь умереть, я заказала вчера свою эпитафию».

Заканчивая описание дворца при Екатерине П, приводим из запи-сок Гарновского любопытный случай «подачи петиции» Екатерине де-путатами от 4.000 рабочих, явившихся неожиданно перед дворцом 7 августа 1787 г. Этот случаи несколько напоминает петицию рабочих Николаю II – 9 января 1905 г. «По утру явились на площади против Зимнего Дворца 400 мужиков, присланных депутатами от 4.000 рабо-чих, находившихся при отделке берегов Фонтанки, с жалобой ее и. в-ву на подрядчика Долгова, крайне их притеснявшего. Собравшись на площади мужики тотчас дали знать о себе, что они не простые зрители, а челобитчики. Всякий раз, когда случалось какой-нибудь даме подой-ти в комнатах государыни к окошку, они, принимая ее за императрицу, кланялись низко и показывали в руках жалобу. Екатерина, узнав о сем, изволила посылать к ним нескольких особ, одну за другою, которые обнадеживали их от имени ее и. в. скорым удовлетворением их прось-бы, с тем только, чтобы они разошлись и отнюдь бы толпою праздно на площади не собирались. Но средство сие не возымело желаемого дей-ствия. Мужики упорно настаивали на том, что хотят просить сами го-сударыню, и уверяли увещевавших их господ, что они не собрались бы толпою, еслиб прежде посланные от них в Царское Село с жалобою к ее и. в-ву два мужика не были взяты под стражу, и особливо досадили они дежурному ген. адъютанту Ангальту, сказав ему, что они с ним, как с немцем, не знающим по русски, и говорить не хотят. Пополудни удалось захватить из них 17 человек, кои были за караулом отправлены в уголовный суд с тем, чтобы были осуждены в учинении скопа и заго-вора. Сие увидя, прочие немедленно разбежались» ).
Блестящая жизнь екатерининского двора, свидетелем которой дворец был более 30 лет, прекратилась со смертью Екатерины 6 ноября 1796 года; она умерла, как известно, в Зимнем дворце в уборной, возле спальни.

Придворная жизнь при Павле и затем в XIX веке носит уже не-сколько другой характер; дворец становится местом однообразных официальных церемоний, без того блеска и пышности, которые так присущи были ХVШ веку.

Первый придворный выход в церковь дворца при Павле состоял-ся в полночь 6 ноября для принесения ему присяги. Через месяц оста-монии с непременным участием, по воле Павла, убийц его отца, и в Гербовом зале, на особом возвышении, был воздвигнут так называе-мый «Castrum doloris», небольшой павильон, с колоннами вокруг и ку-полообразной крышей; здесь стояли два гроба, один с телом Екатерины и другой с прахом Петра Ш.

Камер-фурьерский журнал в царствование Павла пестрит описа-нием частых дворцовых церемоний, к которым у него была такая же страсть, как к военщине; он пользовался малейшим поводом (церков-ные праздники, именины членов семьи, орденские праздники), чтобы показаться в торжественной обстановке, напомнить лишний раз, что он император. На парадных обедах в Георгиевском зале стол для Павла ставили на возвышении, сделанном для трона, под балдахином.

Но присутствие во дворце на приемах превратилось в пытку для придворных, так как никто из них не был застрахован от сумасбродных выходок Павла ... Так, напр., однажды, после обедни, как пишет в сво-их записках Головкин, один из присутствовавших на выходе был заме-чен в том, что он причесан не так, как это полагалось при дворе Павла, и потому был выведен на двор, где караульный барабанщик причесал его на барабане, в то время как Павел смотрел на него со овитой из ок-на дворца. Нередки были отправки гостей с бала в Петропавловскую крепость или на гауптвахту.

Павел выбрал для себя ту же часть дворца, где жили его отец и мать, но оставаться на жительство л Зимнем дворце не собирался; дво-рец был, повидимому, тягостен ему по воспоминаниям, и уже с февра-ля 1797 г. для него строится архитектором Бренна новое жилище – Ми-хайловский (Инженерный) замок... Под руководством Бренна происхо-дили некоторые переделки комнат Зимнего дворца, не внесшие суще-ственных изменений в план, были исправлены и заново написаны неко-торые плафоны (худ. Скотти).

Из Зимнего дворца Павел переехал в новоотстроенный Михай-ловский замок 1-го февраля 1801 г., а на рассвете 12 марта того же года новый император Александр I, приняв присягу войск на площади двор-ца, поселяется снова в Зимнем» и дворец уже неизменно остается до весны 1904 г. зимним императорским жилищем .

При Александре I дворец хотя и служит местом для его зимнего пребывания, но постоянные его отъезды из столицы, сначала в армию по случаю войн с Наполеоном, а потом на конгрессы и, кроме того, од-нообразный характер придворной жизни дают мало материала для того, чтобы отметить Александровское время чем-либо особенным в отно-шении дворца.

Угроза Петербургу после занятия Наполеоном Москвы в 1812 го-ду вызвала распоряжение Александра вывезти наиболее ценное двор-цовое имущество вместе эрмитажными сокровищами в Олонецкую гу-бернию, откуда вещи вернулись весной 1813 г.

Приезда Петербург в 1818 г. союзника Александра, прусского короля Фридриха-Вильгельма III, послужил причиной заново отделать для него всю ту часть дворца, где жил Павел; работа была поручена ар-хитектору Росси, и самые комнаты долгое время носили название «прусской половины». К тому же 1818 году относятся сделанные под руководством Росси и другие переделки во дворце и, главным образом, возобновление его убранства, сильно обветшавшего к этому времени; сумма, затраченная на это дело, выразилась в 559.845 р., при чем на уб-ранство (мебель, бронза, фарфор, зеркала и пр.) было истрачено 297.520 р., не считая работы (одной мебельной материи «с бордюром» вышло 3.455 арш) . Кроме Росси в работах по дворцу при Александре I участвовал также архитектор Стасов; ему же поручалось неоднократно устройство временного большого деревянного балкона, с двумя боко-выми лестницами до земли, над главными воротами дворца; балкон служил для церковной службы во время церемоний в день годовщины занятия Парижа русскими войсками.

Дворец пережил большое наводнение в 1824 г., но вода не дос-тигла жилых помещении I этажа, и были залиты лишь подвалы; о высо-те подъема воды имеется доска.

В 1818 г., находясь на конгрессе в Ахене, Александр имел случай видеть там работы художника-портретиста Доу и поручил ему напи-сать для Зимнего дворца портреты свыше 300 участников воины 1812 года; для размещения их архитектор Росси построил в 1826 г. особую большую галлерею между Гербовым и Георгиевским залами.

Пушкин в стихотворении «Полководец» упоминает об этой гал-лерее: «У русского царя в чертогах есть палата: она не золотом, не бар-хатом богата. Не в ней алмаз венца хранится под стеклом, но сверху донизу во всю длину кругом, своею кистию свободной и широкой ее разрисовал художник быстроокий» ...

Александр I жил в той части дворца, которая выходит углом на Неву и на Адми-ралтейство (впоследствии комнаты Николая I и Николая П); для его матери имп. Марии Федоровны была отведена половина, выходившая на площадь (ныне 1-я запасная). На пла-не (1818г.) бель-этажа видно, что выходящие во двор комнаты нынешней 1-ой запасной половины имели другой вид, а именно здесь были три больших зала, из них средний был овальной формы («Кавалерское зало»), а в примыкающем к Александровскому залу нахо-дился трон («Тронный зал») ).

В декабрьские дни 1825 года Николай I переехал во дворец 12 декабря из Аничкова дворца, где жил со времени женитьбы; из Зимнего дворца идут 14 декабря все распоряжения, сюда же стягиваются на защиту войска и здесь же в комнатах в. кн. Михаила Павловича (впослед-ствии «Учебный кабинет» Александра П) происходят первые допросы декабристов, которые вскоре переносятся в Эрмитаж (ныне зал Мейс-сенского фарфора на Неву), куда Николай I переехал временно до уст-ройства его комнат в Зимнем; эти комнаты находились в части дворца, выходящей на Неву и Адмиралтейство и расположены были в 3-х эта-жах: в 1-м – небольшой кабинет (ныне существует), в бель-этаже – комнаты имп. Александры Федоровны и в верхнем – личные комнаты Николая I (впоследствии комнаты Александра Ш, а ныне Музей Рево-люции); личные комнаты украшены были картинами из Эрмитажа (Доменикино, Мурильо и др.), а для кабинета взяты из Эрмитажной кладовой «5 картин, бывших на антресолях, представляющих револю-цию 1762 г.» (т .е. восшествие на престол Екатерины II). Дворец за-полняется при Николае I исключительно картинами с военными сюже-тами; художники-баталисты, преимущественно иностранцы, Крюгер, Ладюрнер, Гесс, Коцебу, пользуются особым вниманием Николая I и произведения их кисти покрыли стены дворца.

Росси участвует, кроме постройки в 1826 г. галлереи 1812 г., еще в 1827 году в переделках и отделке комнат имп. Марии Федоровны; с ним работают художники Скотти и Туричелли (плафоны), но новое царствование выдвигает вскоре других архитекторов, работающих во дворце; в Эрмитаже хранятся рисунки и планы большого Фельдмар-шальского и Петровского зал, исполненные Монферраном в 1827 г.; работы по устройству Петровского зала закончены в 1833 г.; кроме Монферрана в работах по дворцу участвуют арх. Стасов и А. Брюллов, о чем будет сказано дальше; в декоративных работах принимали уча-стие арх. Шарлемань 2-й, Ефимов и др.

30 августа 1834 г. перед Зимним дворцом состоялось открытие Александровской колонны, воздвигнутой по проекту арх. Монферрана; для церемонии ее открытия снова был устроен над воротами дворца временный деревянный большой балкон.

В 1835 г. на крыше дворца построен «телеграфический обсерва-ционный домик с покоями для директора телеграфической линии, его помощников и сигналистов» (оптический телеграф).

Обращаясь к хронике придворной жизни, следует отметить гран-диозный маскарад, состоявшийся 1 января 1837 г.; для входа во дворец было роздано около 30.000 билетов; подобные маскарады устраивались в Зимнем дворце традиционно в день нового года еще со времен Ели-саветы Петровны, и последние два таких маскарада состоялись в 1839 и 1841 г. г. .