Как Гитлер избавился от Бломберга и Фрича и сделался верховным главнокомандующим
Как Гитлер избавился от Бломберга и Фрича и сделался верховным главнокомандующим Содержание этого документа не было оглашено на суде, Геринг, как джентльменом, не хотел говорить о нем вслух и сообщил свои показания следователю с глазу на глаз. Но маршал Гальдер не был так галантен и сказал о жене Бломберга прямо и грубо: «Она занималась проституцией в нескольких городах». Сам Бломберг выразился иначе: «Ее поведение давало повод к известной критике. Но это было уже очень давно, когда она была еще совсем молода». Оба имели в виду одно и то же, но второй выразил ту же мысль с мягкой снисходительностью пожилого супруга. Кайтель прибавляет, что Эрна Грюбер была несколько раз арестована полицией нравственности и приговорена к наказанию. «Я должен был,— говорит Геринг,— доложить это фюреру. Он заявил, что ему нанесли оскорбление, заставив его участвовать в качестве свидетеля в таком скандальном браке. Он послал меня к Бломбергу, чтобы потребовать у него прошения об отставке. Это было тяжелое поручение. Я сделал что мог. Предлагал Бломбергу разлуку или развод. Он отказался». Совсем иную версию дает сам Бломберг. «Я спросил у Геринга,— говорит он,— не будет ли достаточно разлуки или развода для того, чтобы успокоить фюрера и позволить мне сохранить мою должность. Он ответил, что это не поможет и советовал мне от имени Гитлера покинуть Германию на некоторое время». Вслед затем маршал фон-Бломберг уехал в Италию; эта вынужденная свадебная поездка была, естественно, несколько горькой. Полицейский рапорт, полученный Герингом, исходил от Гиммлера. В течении всей истории нацизма политическая полиция вела надзор над генералами с рьяным усердием, доходящим до ненависти. Если рассказ Геринга правдив, то Гиммлер нарочно выждал свадьбу Бломберга, чтобы вернее потом уничтожить его. Иными словами, он умышленно допустил Гитлера скомпрометировать себя участием в брачной церемонии. Эта поразительная дерзость заставляет предполагать, что власть Гиммлера и Гестапо была еще больше, чем до сих пор полагали. Другая гипотеза: сам Гитлер знал обо всем еще до свадьбы и подставил маршалу западню. Он был на это способен и последующие события делают это предположение вероятным. Через месяц после аферы Бломберга разразился скандал с Фричем. Его можно было считать продолжением скандального дела графа Эйленбурга. Третий Райх шел по стопам второго: один из самых видных людей Германии, главнокомандующий армией, был обвинен в гомосексуализме. В начале 1938 года фельдмаршал фон-Бломберг сообщил Гитлеру, что он собирается жениться. «Я явился к фюреру,— рассказал Бломберг в Нюрнберге,— и не скрыл от него, что моя невеста очень скромного происхождения. Она служила у меня секретаршей и в течении долгих лет была моей подругой, Гитлер ответил мне: «Абсолютно согласен и, если нужно, я вас поддержу». Он присутствовал на моей свадьбе вместе с Герингом». До сих пор считалось, что в результате своей женитьбы Бломберг должен был покинуть пост военного министра. Полагали, что он был смещен вследствие протестов других сановников, возмущенных таким неравным браком. Документы Нюрнберга проявляют новый свет на это дело. «На другой день после свадьбы, которая была в воскресенье,— рассказал Геринг,— мне вручили «дело». Я провел три часа за его изучением. Это был полицейский рапорт из пригородного комиссариата и речь шла о жене маршала Бломберга, рожденной Эрне Грюбер...». Гитлер тотчас же подписал отставку Фрича. «Обвинение,— заявил Геринг в Нюрнберге,— было ложно и подстроено весьма грубо. Гиммлер и Гейдрих поставили лжесвидетеля, который утверждал, будто он был очевидцем неестественных сношений Фрича с третьим лицом. Как только я познакомился с делом, я убедился, что это фальшь. Доносчик был жалким орудием в руках полиции; я его разоблачил и вынудил признание. Он отговорился сходством фамилий генерала Фрича и одного подполковника». Фрич потребовал суда чести. «Я председательствовал в этом суде,— говорит Геринг,— как старший в чине офицер армии. Суд полностью реабилитировал Фрича от возведенного на него позорного обвинения». После оправдания, Фрич обратился к Гитлеру с просьбой о восстановлении его в должности. Для него это было бы единственной окончательной реабилитацией, а для Гитлера почетной санкцией приговора суда чести. Гитлер отказал Фричу. «Он питал к Фричу,— признал Геринг,— личную ненависть. Он никогда не был до конца убежден в его невиновности и всегда подозревал, что армия подставила подполковника, чтобы спасти генерала». Личная ненависть! В этих словах заключается объяснение всего дела Фрича. Если в деле Бломберга закулисная махинация не вполне выяснена, то в случае Фрича она ясна, как день. Совершенно недопустимо, даже невероятно для каждого, кто хоть немного знаком с гитлеровским режимом чтобы два шефа Гестапо— Гиммлер и Гейдрих— составили этот грубый заговор с целью обесчестить главнокомандующего германской армией без ведома, вернее, без указания самого фюрера. Свидетельство Фрича отсутствует: генерал был убит во время польской кампании в рядах полка, которого он был шефом и где числился, не занимая должности. И возможно, что он пал не от польской пули. Дело Бломберга и дело Фрича являются частями одного общего замысла и объясняются всецело им. В тот же период времени 80 генералов и высших офицеров, не уличенные в женитьбе на кокотках и не подозреваемые в гомосексуализме, были удалены из армии. Гитлер производил чистку, изгоняя все, что называл буржуазным духом, а также то, что Геринг назвал миролюбием Главного Штаба. Он избавлялся от той категории офицеров, которые были исполнены чувства личной ответственности, стояли за независимость Верховного Командования и считали себя вправе иметь и высказывать свое мнение. «Бломберг,— сказал в Нюрнберге маршал авиации Мильх,— был единственным офицером, умевшим разбираться как в политических, так и в чисто военных вопросах и способным противостоять Гитлеру, что он не раз и доказал. Люди, пришедшие после него, были слишком слабы, чтобы сопротивляться настояниям Гитлера и, вероятно, именно поэтому фюрер их и выбирал». 30 июня 1934 г. фон-Бломберг поддержал Гитлера против Рема и тем предрешил падение и смерть последнего. Он считал, что играет при этом роль, назначенную ему его старым начальником Гинденбургом: умерять и направлять революционный пыл нацизма. Его поведение, поздравления, которые он принес фюреру после расправы в Берлине и Мюнхене, скрепили на некоторое время союз между Гитлером и армией. Но с тех пор, как Бломберг противопоставил намерениям Гитлера свои собственные взгляды на вооружением внешнюю политику, как только армия начала играть роль тормоза во всей авантюре, фюрер сломил Бломберга и скрутил армию. Военная каста, влияние которой в Германии стояло так недостижимо высоко,— всемогущий когда-то Райхсвер теперь склонился и смолк. «После ухода Бломберга, Фрича и (немного позднее) Века,— сказал генерал Гудериан,— Гитлер был окружен людьми, которые произносили только одно: «jawohl» Гитлер заменил Фрича фон-Браухичем. А место Бломберга занял он сам. Через несколько дней по устранении бывших начальников появился указ об учреждении ОКВ., т.е. Верховного Командования всеми вооруженными силами, возглавлявшего армию, флот, авиацию, военную промышленность, организацию страны во время войны, пропаганду и т. д. И возглавителем этого верховного учреждения стал фюрер. Реформа эта в свое время прошла почти незамеченной. Тем не менее, она была многозначительна и угрожающа, сосредоточив в руках одного человека неслыханную военную мощь. Германия фактически вступила на путь войны в тот день, когда, во главе ее встало ОКВ, а во главе ОКВ Гитлер. Реформа эта была революционной, ибо она означала падение прусской военной касты юнкеров, традиционной ролью которой было ведение войны. Руководство германским народом в случае вооруженного конфликта переходило от владельцев замков Бранденбурга и Пруссии к авантюристу, вышедшему из подонков Вены. В материалах Нюрнберга имеется любопытный документ, датированный 19-м апреля 1938 г. и озаглавленный: «Ведение войны, как проблема организации». Он подписан Кайтелем, но несомненно сочинен, а может быть и продиктован Гитлером. Здесь все характерные черты речей и писаний фюрера: многословие, пафос и сбивчивость. Это ответ Главному Штабу армии, который критиковал новую организацию. В нем фюрер изложил свои взгляды на подчиненность армии центральному руководству. «Было бы противоречием с основным принципом тотальной войны,— говорится в этом документе,— полагать, что борьба на фронте может быть отделена от приспособления хозяйственной жизни тыла и пропаганды к потребностям войны. Эти задачи должны быть, наоборот, как можно теснее соединены. Но Верховный Вождь, объединяющий все эти задачи, явится лишь тенью начальника, подобно Кайзеру в последней войне, если при нем не будет Верховного Главного Штаба, подчиненного только ему одному. «Армия требует, чтобы ОКВ было подчинено ей на том основании, что она-де является наиболее значительной частью вооруженных сил. Но эта претензия в равной мере могла бы быть предъявлена флотом или авиацией в случае конфликта с державами, не имеющими сухопутных границ с Германией, каковы Англия и СССР. Всякий прогресс в мире требует жертв. Не было бы единого германского Райха, если б составные части государства не отказались от своей суверенности. Нельзя иметь единого ОКВ, если армия, флот и авиация будут себя рассматривать не как части единого целого, а как самостоятельные единицы, и если они не подчинятся добровольно единому верховному командованию. Если появляется утверждение, что нельзя требовать от военачальника, чтобы он побеждал по идеям другого, то на это следует ответ, что долг наш, солдат, побеждать согласно политическим идеям Верховного Главы Государства». И в конце документа фраза, которая объясняет все: «Ведение тотальной войны— дело фюрера». Ефрейтор 1918 г., офицер-пропагандист 1919 г., одинокий чтец Клаузевица, достиг своей заветной цели: он стал главнокомандующим армией
