Об этом со­вет­ни­ке ис­то­рик Со­ловь­ев пи­шет: «Мы ви­де­ли у кня­зя Ва­си­лия ко­ст­ром­ско­го вое­во­ду Се­ме­на, ко­то­рый во­дил пол­ки сво­его кня­зя про­тив Ди­мит­рия и нов­го­род­цев. Очень ве­ро­ят­но, что вслед­ст­вие этих от­но­ше­ний к Ди­мит­рию Се­мен по смер­ти Ва­си­лия пе­ре­шел не к пе­ре­яс­лав­ско­му кня­зю, а к го­ро­дец­ко­му Ан­д­рею, тем бо­лее что Ко­ст­ро­ма по смер­ти без­дет­но­го Ва­си­лия пе­ре­шла к Ан­д­рею Этот-то Се­мен на­чал воо­ру­жать но­во­го кня­зя про­тив Ди­мит­рия, и вот Ан­д­рей от­прав­ля­ет­ся в Ор­ду, имея спо­спеш­ни­ком се­бе и по­мощ­ни­ком Се­ме­на То­ни­лие­ви­ча и дру­гих мно­гих, го­во­рит ле­то­пи­сец».

До­ба­вим, что у Ан­д­рея Алек­сан­д­ро­ви­ча Се­мен поль­зо­вал­ся не­ог­ра­ни­чен­ным до­ве­ри­ем, как тот ска­жет, так князь и по­сту­пал. По­езд­ки в Ор­ду с жа­ло­ба­ми на бра­та идея боя­ри­на Се­ме­на То­ни­лие­ви­ча. Ка­ра­тель­ные та­тар­ские экс­пе­ди­ции на Русь - след­ст­вие со­ве­тов боя­ри­на кня­зю Ан­д­рею.

Ни для ко­го не бы­ло сек­ре­том по чье­му нау­ще­нию дей­ст­ву­ет князь Ан­д­рей. По­это­му в 1283 го­ду двое пе­ре­яс­лав­ских бо­яр, Ан­тон и Фео­фан, яви­лись в Ко­ст­ро­му, схва­ти­ли Се­ме­на То­ни­лие­ви­ча и на­ча­ли до­пы­ты­вать­ся у не­го о преж­них и на­стоя­щих на­ме­ре­ни­ях его кня­зя.

По­сколь­ку кня­зя-за­ступ­ни­ка ря­дом не бы­ло, а де­ло скла­ды­ва­лось, пря­мо ска­жем, ху­же не­ку­да, со­вет­ник на­чал вы­кру­чи­вать­ся как толь­ко мог. Он из­брал так­ти­ку «моя ха­та с краю, я ни­че­го не знаю». Го­во­рил пе­ре­яс­лав­цам, слу­гам Дмит­рия: «На­прас­но доп­ра­ши­вае­те ме­ня; мое де­ло слу­жить ве­рою и прав­дою сво­ему кня­зю; ес­ли же бы­ли ме­ж­ду ним и бра­том его ка­кие раз­до­ры, то они са­ми луч­ше зна­ют их при­чи­ны».
Раз­гне­ван­ные Ан­тон и Фео­фан ста­ли об­ли­чать его: «Ты под­ни­мал ор­дын­ско­го ца­ря, ты при­во­дил та­тар на на­ше­го кня­зя».

В от­вет все то же: «Ни­че­го не знаю, ни о чем не ве­даю». Я, мол, не боя­рин и не вое­во­да, а так, мел­кая сош­ка, обо всем спра­ши­вай­те у мое­го хо­зяи­на, ко­гда он вер­нет­ся».
Так го­во­рил Се­мен, а в ду­ше ух­мы­лял­ся, пред­став­ляя, что сде­ла­ет с пе­ре­яс­лав­ца­ми Ан­д­рей, ес­ли они по­па­дут к не­му в ру­ки.

Ан­тон и Фео­фан по­ни­ма­ли, что со­вет­ник врет и ста­ра­ет­ся из­вер­нуть­ся; они по­пы­та­лись ему при­гро­зить: «Ес­ли ты не рас­ска­жешь нам о всех за­мыс­лах сво­его кня­зя, то мы убь­ем те­бя». А то все свое: «Ни­че­го не знаю» - ви­дать, не ве­рил, что пе­ре­яс­лав­ские боя­ре ре­шать­ся на убий­ст­во. А, как уви­дел, что не шу­тят и го­то­вят­ся по­ре­шить его, стал сты­дить их: «А где же клят­ва, ко­то­рою клял­ся ваш князь мо­ему, клят­ва ми­ра и люб­ви? Не­у­же­ли ваш князь и вы ду­мае­те ис­пол­нить эту клят­ву, уби­вая бо­яр ва­ше­го гос­по­ди­на, ве­ли­ко­го кня­зя Ру­си?!»

На этой визг­ли­вой но­те жизнь Се­ме­на То­ни­лие­ви­ча Ан­д­рее­ва и оборвалась.

Вер­нув­ший­ся князь, как со­об­ща­ют ле­то­пи­си, очень го­ре­вал об ут­ра­те. Не­из­вест­но, су­мел ли Ан­д­рей отом­стить боя­рам, но го­род их, Пе­ре­яс­лавль За­лес­ский, упор­но стре­мил­ся сров­нять с зем­лей. На го­ды это ста­ло ед­ва ли ни един­ст­вен­ной его меч­той. Да и то ска­зать, со смер­тью стар­ше­го бра­та, он буд­то ут­ра­тил смысл жиз­ни и вкус к вла­сти - те­перь он ве­ли­кий князь по пра­ву стар­шин­ст­ва и не­ко­му это ос­па­ри­вать, а без борь­бы, без ин­три­ги, жизнь ста­ла не­ин­те­рес­ной, пре­сной.

В год смер­ти бра­та, Ан­д­рей, не силь­но со­кру­ша­ясь о по­те­ре ро­ди­ча, спра­вил свадь­бу, же­нив­шись на княж­не Ок­са­не, до­че­ри к то­му вре­ме­ни уже по­кой­но­го рос­тов­ско­го кня­зя Дмит­рия Бо­ри­со­ви­ча. На сле­дую­щий год с же­ной от­пра­вил­ся в Ор­ду, от­чи­ты­вать­ся и со­ве­то­вать­ся, как быть даль­ше. По­лу­чив ин­ст­рук­ции, вер­нул­ся в Го­ро­дец на Вол­ге, а не в сто­лич­ный Вла­ди­мир или в свое­воль­ный Нов­го­род, ко­то­рый рань­ше был для не­го столь при­тя­га­те­лен.
Ну, а по­ка Ан­д­рей от­си­жи­вал­ся в Го­род­це, жизнь шла сво­им че­ре­дом. Силь­но воз­вы­си­лась Тверь, ко­то­рую та­та­ры обош­ли сто­ро­ной. Твер­ской князь Ми­ха­ил Яро­сла­вич за­клю­чил трой­ст­вен­ный со­юз с мо­с­ков­ским кня­зем Да­нии­лом (млад­шим из сы­но­вей Нев­ско­го) и с Ива­ном пе­ре­яс­лав­ским, сы­ном Дмит­рия. Это был мощ­ный со­юз, с ко­то­рым дол­жен был счи­тать­ся ве­ли­кий князь.

В 1296 го­ду кня­зья, да­бы ре­шить все на­ко­пив­шие­ся про­бле­мы, со­зва­ли съезд во Вла­ди­ми­ре. Ту­да прие­хал и спе­ци­аль­ный по­сол из Ор­ды. Прав­да, тол­ку от это­го со­гля­да­тая бы­ло ма­ло. Спо­ры на съез­де раз­го­ре­лись не­шу­точ­ные и впол­не мог­ли обер­нуть­ся вой­ной, ес­ли бы не епи­скоп Си­ме­он, ко­то­рый смог всех при­ми­рить. Но тут же, сра­зу по­сле съез­да Ан­д­рей, для ко­то­ро­го мир­ный до­го­вор ни­че­го не зна­чил, от­пра­вил­ся гро­мить столь не­на­ви­ст­ный ему Пе­ре­яс­лавль. Не вы­шло. Ми­ха­ил твер­ской и Да­ни­ил мо­с­ков­ский, зная с кем име­ют де­ло, под­жи­да­ли ве­ли­ко­го кня­зя у Юрь­е­ва. Кня­зья, еще не­дав­но до­го­во­рив­шие­ся во Вла­ди­ми­ре о ми­ре, те­перь по­стоя­ли друг про­тив дру­га да и разъ­е­ха­лись без боя.

Вско­ре, в 1301 го­ду, кня­зья вновь со­бра­лись на съезд. На сей раз в Дмит­ро­ве. Сно­ва до­го­во­ри­лись в ми­ре. И опять Ан­д­рей по­пы­тал­ся уда­рить но­жом в спи­ну: че­рез год по­сле Дмит­ров­ско­го съез­да по­шел жечь и гра­бить не­на­ви­ст­ный ему Пе­ре­яс­лавль. Го­ро­жа­не ока­за­ли ве­ли­ко­му кня­зю дос­той­ный от­пор. Он ушел не со­ло­но хле­бав­ши.
Ед­ва ли не един­ст­вен­ным до­б­рым де­лом Ан­д­рея был от­пор шве­дам. На­ши се­вер­ные со­се­ди ос­но­ва­ли в Ка­ре­лии кре­пость Вы­борг (ны­не в Ле­нин­град­ской об­лас­ти), за­тем в 1295 го­ду за­ло­жи­ли Кекс­гольм (сей­час го­род При­озерск в Ле­нин­град­ской об­лас­ти. Нов­го­род­цы Кекс­гольм раз­ру­ши­ли, шве­дов пе­ре­би­ли. Тут-то они и вспом­ни­ли о Дмит­рии и по­стро­ен­ном им Ко­по­рье. При­шлось го­род-кре­пость вос­ста­нав­ли­вать (се­ло Ло­мо­но­сов­ско­го рай­она Ле­нин­град­ской об­лас­ти). Не ус­по­кои­лись и шве­ды: спус­тя пять лет при­шли в ог­ром­ным (сто один­на­дцать су­дов!) фло­том.

Ко­ман­до­вал по­хо­дом сам Го­су­дар­ст­вен­ный пра­ви­тель Шве­ции Тор­кель Кнут­сон. Вра­ги вы­са­ди­лись в устье ре­ки Ох­ты и на­ча­ли стро­ить кре­пость, ко­то­рая долж­на бы­ла пре­вра­тить­ся в боль­шой и бла­го­ус­т­ро­ен­ный го­род, для че­го бы­ли при­ве­зе­ны италь­ян­ские ар­хи­тек­то­ры (он и воз­ник, в се­ми ки­ло­мет­рах да­лее, но не швед­ский, а рус­ский - Санкт-Пе­тер­бург. Прав­да, «не­мно­го» позд­нее). По­ка же здесь строи­ли Ланд­скро­ну, что мож­но пе­ре­вес­ти как Ве­нец Зем­ли. Нов­го­род­цы по­пы­та­лись бы­ло раз­ру­шить по­строй­ки и про­гнать шве­дов, но это им ока­за­лось не под си­лу. Они вы­ну­ж­де­ны бы­ли об­ра­тить­ся за по­мо­щью к ве­ли­ко­му кня­зю. Ан­д­рей, на­до ска­зать, мед­лил, но все же при­шел с дру­жи­ной к Ланд­скро­не в 1301 го­ду. Си­туа­ция бы­ла вы­год­ной для рус­ских. Шве­ды, ок­ру­жен­ные к сво­ей кре­по­сти, не хо­те­ли звать сво­их на по­мощь. Ме­ж­ду тем, про­до­воль­ст­вие у них кон­ча­лось и сол­да­ты гар­ни­зо­на на­ча­ли бо­леть. Рус­ские вой­ска раз­ру­ши­ли хи­лые го­род­ские ук­ре­п­ле­ния и пе­ре­би­ли шве­дов. Об этом сра­же­нии Ка­рам­зин пи­сал: « Сей ус­пех ос­тал­ся в ле­то­пи­сях един­ст­вен­ным дос­тох­валь­ным де­лом Ан­д­рее­вым: по край­ней ме­ре он уча­ст­во­вал в оном, имея в пред­ме­те безо­пас­ность оте­че­ст­ва».

По­сле это­го жить Ан­д­рею ос­та­лось все­го три го­да. Пе­ред са­мым кон­цом он, обо­зре­вая свою жизнь, при­шел в ужас от со­де­ян­но­го и, рас­каи­ва­ясь, при­нял схи­му. О том, что это, пи­сал Вла­ди­мир Даль: «схи­ма - ве­ли­кий ан­гель­ский об­раз, мо­на­ше­ский чин, на­ла­гаю­щий са­мые стро­гие пра­ви­ла». Не сто­ит ду­мать, что в по­доб­ном ре­ше­нии бы­ла хит­рость или толь­ко дань тра­ди­ции. Это под­го­тов­ка к бу­ду­щей жиз­ни - не­бес­ной или зем­ной, но пол­ной са­мых стро­гих ог­ра­ни­че­ний.

Ан­д­рей умер, как и его слав­ный отец, Александр Ярославич Невский,в Го­род­це на Волге. По­хо­ро­нен в церк­ви свя­то­го Ми­хаи­ла. Памятника и памяти ему,понятное дело,увы,нет.

Основатель Московского царства
«Вот бла­го­душ­ные и сме­лые Мсти­сла­вы,
И Мо­но­мах, и Да­ни­ил!»
Ни­ко­лай Ми­хай­ло­вич Язы­ков, «Сти­хи на объ­яв­ле­ние па­мят­ни­ка ис­то­рио­гра­фу H. M. Ка­рам­зи­ну»
В пре­ды­ду­щих гла­вах мы не раз на­зы­ва­ли младшего, четвертого, сы­на Алек­сан­д­ра Нев­ско­го ис­тин­ным ос­но­ва­те­лем Мо­ск­вы. Ка­кие у нас для это­го есть ос­но­ва­ния?

В ис­то­рии ча­ще все­го упо­ми­на­ют­ся ве­ли­кие кня­зья. Удель­ным же, что­бы по­пасть в ле­то­пи­си, нуж­но со­вер­шить не­что из ря­да вон. Ну, а Да­ни­ил Алек­сан­д­ро­вич с дет­ст­ва был на­бож­ным, спо­кой­но­го нра­ва. В 1276 го­ду он по­лу­чил в удел от стар­ше­го бра­та Дмит­рия Мо­ск­ву и вла­дел ею до са­мой смер­ти. В том же го­ду он был втя­нут в вой­ну ме­ж­ду стар­ши­ми братьями, в ко­то­рой уча­ст­во­ва­ли еще и пле­мян­ник пе­ре­яс­лав­ский князь Иван и дя­дя твер­ской князь Михаил. В 1300 го­ду Да­ни­ил при­сое­ди­нил к сво­им вла­де­ни­ям го­род Ко­лом­ну и ещё ряд во­лос­тей. Че­рез год по­шёл на Пе­ре­яс­лавль-Ря­зан­ский и в бит­ве под этим го­ро­дом взял в плен ря­зан­ско­го кн. Кон­стан­ти­на Ро­ма­но­ви­ча.

В 1302 го­ду умер без­дет­ный Иван Дмит­рие­вич, от­ка­зав­ший пе­ред смер­тью Пе­ре­яс­лав­ское кня­же­ст­во дя­де. Та­ким об­ра­зом, ма­ло-по­ма­лу рос­ло Мо­с­ков­ское кня­же­ст­во. Не обош­лось без кон­флик­та, прав­да, мир­но­го, без кро­во­про­ли­тия. Ве­ли­кий князь Ан­д­рей Алек­сан­д­ро­вич, ко­то­рый, как мы знаем, не­на­ви­дел Пе­ре­яс­лавль За­лес­ский, уз­нав, что го­род ото­шел к Мо­ск­ве, по­слал ту­да сво­их бо­яр с тем, что­бы при­сво­ить его. Да­ни­ил по­про­сту про­гнал их прочь и за­кре­пил Пе­ре­яс­лавль за Мо­ск­вой.

Та­ко­вы ску­пые фак­ты из жиз­ни кня­зя, ко­то­рые, по­жа­луй, ни о чем не го­во­рят. Ни о том, по­че­му Да­нии­ла упор­но на­зы­ва­ют ос­но­ва­те­лем Мо­ск­вы, ни от­че­го он при­чис­лен к ли­ку свя­тых.
В Жи­тии ска­за­но о нем и его жиз­ни не­сколь­ко боль­ше. На­чать с то­го, что князь, ед­ва на­чав жизнь в 1261 го­ду, как уже в двух­лет­нем воз­рас­те оси­ро­тел. Его мать Вас­са, вто­рая же­на Алек­сан­д­ра Нев­ско­го, бы­ла по­хо­ро­не­на ря­дом со сво­ей пред­ше­ст­вен­ни­цей, кня­ги­ней Ев­до­ки­ей, во вла­ди­мир­ском Кня­ги­ни­ном Ус­пен­ском со­бо­ре. Вы­рос­ший без жен­ской лас­ки, он мог бы ожес­то­чить­ся серд­цем. На де­ле вы­шло ина­че - Да­ни­ил был добр и че­ло­ве­ко­лю­бив. С по­кор­но­стью при­нял от бра­та ни­чтож­ный по тем вре­ме­нам удел, Мо­ск­ву. И он же пер­вым из рус­ских кня­зей ока­зал серь­ез­ный от­пор та­та­рам, раз­бив их у Ря­за­ни и пле­нив их со­юз­ни­ка, ря­зан­ско­го кня­зя Кон­стан­ти­на. О чем в летописи сказано: «...В то же лето (в 1301 году), осенью, князь Данило Московский приходил ратью на Рязань, и бились у Переяславля и одолел Данило; много и татар было избито и князя рязанского Константина некой хитростью захватил и привел в Москву».

Ка­ков бы ни был рязанский князь, а все же он - русский человек и Да­ни­ил обо­шел­ся с ним со­от­вет­ст­вен­но: по­дер­жал его у се­бя не как плен­ни­ка в тем­ни­це, а как гос­тя, а по­том с ми­ром от­пус­тил во­своя­си.
На­до от­ме­тить, что вы­ну­ж­ден­но уча­ст­вуя в рас­прях стар­ших род­ст­вен­ни­ков, он все­гда стре­мил­ся ре­шить де­ло ми­ром и час­то в этом пре­ус­пе­вал: после мирных переговоров войска расходились без битвы.

До Данила Москва не могла вполне считаться столицей княжества, но все изменилось, когда князь дал ей духовную основу, основав здесь первый монастырь в честь ангела своего, преподобного Даниила Столпника (умер в 489).По обычаю, перед смертью князь постригся в монахи именно в этом монастыре и завещал похоронить себя здесь на кладбище. В Симеоновской летописи сказано: «Благоугодно господствуя в Московской области, блаженный князь Даниил построил за Москвою-рекою монастырь, который зовется по его имени Даниловский, создал церковь во имя ангела своего преподобного Даниила Столпника и поставил в нем архимандрита. В монастыре сем и сам князь сподобился пострижения в иночество.

И так, приняв схиму, отошел он ко Христу в лето 1303, месяца марта в 4 день. По своему смирению не пожелал он быть положенным в церкви, но на монастыре, где погребали всех братии...»
Судьба этого монастыря удивительна и поучительна. Через 27 лет после смерти Даниила его сын великий князь Иван Калита перенес Даниловский монастырь с околицы внутрь города, на свой двор, и поставил в нем церковь во имя Преображения Спаса. Так был устроен Спасский монастырь, который соединили с Даниловским.
Спустя много лет Даниловский монастырь сначала обнищал, а потом и вовсе прекратил существование. Осталось от него только церковь Даниила Столпника. Память о древнем монастыре сохранилась в названии образовавшегося на его месте села Даниловское.

При великом князе Иване Васильевиче Спасский монастырь вновь был переведен из Кремля на другой берег Москвы-реки, на Крутицкую гору - то есть, почти на то же место, где некогда стоял Даниловский монастырь. И тут начали происходить чудеса. В Житии Даниила говорится: «Однажды великий князь Иоанн Васильевич ехал мимо места древнего Даниловского монастыря, где почивали честные мощи блаженного князя Даниила. Тогда у одного знатного юноши в полку княжеском споткнулся конь, и он остался один среди пути.

И вот внезапно сему юноше явился незнакомый человек; тот, увидев незнакомца, испугался; явившийся же
сказал ему: «Не бойся меня, ибо я христианин, месту же сему господин; имя мое Даниил Московский. По Божию изволению положен я здесь на Даниловском сем месте. Иди, юноша, к великому князю Иоанну и скажи ему: вот ты всячески себя утешаешь, зачем же меня предал забвению? Но если он забыл меня, то Бог мой не забывал меня никогда". Сказав сие, он стал невидим...»

Затем, спустя много лет, произошло еще одно чудо: «…новый великий князь Василии Иоаннович ехал однажды в сопровождении множества своих приближенных. Когда бывший среди них князь Иоанн Михайлович Шуйский приблизился к церкви святого Даниила, где почивали мощи блаженного князя Даниила Александровича, над которыми в древние годы был положен камень, то князь Шуйский наступил на сей камень и начал с него садиться на своего коня. Случившийся тут крестьянин сказал тогда ему: «Господин князь, не дерзай садиться с сего камня на коня своего. Знай, что здесь положен блаженный князь Даниила.

Князь Иоанн, видя место Даниловское в небрежении и сочтя обличившего его крестьянина невеждою, не обратил внимания на слова его и, не подумав, сказал: «Мало ли тут князей!» И стал садиться на коня. Вдруг конь стал на дыбы, пал на землю и испустил дух. Князя же еле живого вытащили из-под коня. Князь раскаялся в своей дерзости и повелел иерею служить молебен по поводу своего прегрешения и панихиду по блаженном князе Данииле. И вскоре Шуйский выздоровел, по молитвам блаженного и великого князя Даниила».
В XVI веке царь Иван Васильевич Грозный повелел возобновить древний Даниловский монастырь на прежнем месте, построить каменную церковь, ке­лии, собрать иноков и составить общее житие. В 1652 году, 30 августа, мощи святого князя Дании­ла были обретены нетленными и по повелению царя Алексея Михайловича перенесены в храм Святых Отец семи Вселенских соборов обители святого Да­ниила.

Основатель Московского княжества был канонизи­рован Русской Православной Церковью; его память празднуется 4 марта, в день его кончины, и 30 авгус­та, в день перенесения мощей (по старому стилю). У князя Даниила Александровича остались сыновья:Юрий, Александр, Борис, Иван и Афанасий. Так возникла московская ветвь Рюриковичей, правившая Русью вплоть до 1598 года, до смерти последнего из династии, царя Федора Иоанновича.
Даниловский монастырь был закрыт в 1929 году. Захоронения на монастырском кладбище многих русских гениев после закрытия монастыря были перенесены в другие места.

Здесь, рядом с Даниилом Московским, покоились Гоголь и Языков, композитор Антон Григорьевич Рубинштейн и историк Юрий Федорович Самарин, живописец Василий Григорьевич Перов и многие другие.
В 1983 году монастырь был возвращен Церкви. Ныне в возрожденном Даниловском монастыре находится синодальная резиденция Святейшего Патриарха Московского и всея Руси.
Рядом с монастырем, на площади установлен памятник святому Даниилу Московскому.

Твер­ская зем­ля
«­И послал Вечевой Колокол куда-то в Тверь и вообще в «места не столь отдаленные»
Василий Васильевич Розанов, «Опавшие листья»

По­ка князь Да­ни­ил Алек­сан­д­ро­вич за­кла­ды­вал ос­но­вы для бу­ду­ще­го мо­гу­ще­ст­ва Мо­ск­вы, воз­вы­си­лась Тверь и бы­ла ре­аль­ной со­пер­ни­цей обе­их сто­лиц - Вла­ди­ми­ра и Мо­ск­вы до кон­ца XV ве­ка. Ис­то­ри­че­ские об­стоя­тель­ст­ва мог­ли бы сло­жить так, что сей­час на­шей сто­ли­цей бы­ла бы не Мо­ск­ва, а Тверь.
Пре­ж­де чем на­чать рас­сказ о воз­вы­ше­нии это­го го­ро­да и о ее кня­зе Ми­хаи­ле Яро­сла­ви­че, нуж­но сна­ча­ла по­зна­ко­мить­ся с Твер­ской зем­лей.

Сто­ли­ца бу­ду­ще­го са­мо­стоя­тель­но­го Твер­ско­го кня­же­ст­ва, го­род Тверь, поя­ви­лась на свет в 1181 го­ду, хо­тя по­се­ле­ние на этом мес­те су­ще­ст­во­ва­ло и рань­ше. На­зва­ние про­ис­хо­дит от реч­ки Твер­ца, на ко­то­рой по­стро­ен го­род. По дру­гой вер­сии оно про­ис­хо­дит от сло­ва «твердь».В раз­ное вре­мя го­род от­но­сил­ся то к Нов­го­ро­ду, то, с 1209 го­да, к Вла­ди­ми­ро-Суз­даль­ско­му кня­же­ст­ву. Мон­голь­ское на­ше­ст­вие в 1238 го­ду не ми­ну­ло и Тверь. Вра­ги за­хва­ти­ли го­род и раз­гра­би­ли его. Сре­ди мно­же­ст­ва уби­тых был и сын ве­ли­ко­го кня­зя Яро­сла­ва Все­во­ло­до­ви­ча. Вме­сте с тем, Тверь бы­ст­ро оп­ра­ви­лась и уже в 1241 - 1243 го­дах вы­шла на ве­ду­щие ро­ли в ис­то­рии Се­ве­ро-Вос­точ­ной Ру­си.

Пер­вым твер­ским кня­зем стал Яро­слав Яро­сла­вич (умер в 1271 го­ду). Имен­но он с ус­пе­хом два­ж­ды от­би­вал ли­тов­цев - в 1245 и 1248 го­дах. Поз­же, Яро­слав, к со­жа­ле­нию, вклю­чил­ся в борь­бу за власть ме­ж­ду свои­ми брать­я­ми, вы­сту­пил на сто­ро­не Ан­д­рей про­тив Алек­сан­д­ра Нев­ско­го. В ре­зуль­та­те ор­дын­ский ка­ра­тель­ный от­ряд убил его же­ну, а сы­но­вей увел в плен. За­тем Яро­слав не­ко­то­рое вре­мя кня­жил в Нов­го­ро­де. По смер­ти Алек­сан­д­ра Нев­ско­го он яв­ля­ет­ся со­пер­ни­ком бра­та сво­его Ан­д­рея, едет в ор­ду, где и по­лу­ча­ет яр­лык на ве­ли­кое кня­же­ние (1263), но, не­из­вест­но по­че­му, пра­вом этим поль­зу­ет­ся толь­ко по смер­ти Ан­д­рея (1264).Впро­чем, о Яро­сла­ве Яро­сла­ви­че и его ве­ли­ком кня­же­нии мы уже рас­ска­за­ли.

При нем Твер­ское кня­же­ст­во вы­де­ли­лось в удел. По­сле смер­ти Яро­сла­ва здесь ти­хо пра­вил его сын Свя­то­слав. За­тем его сын Ми­ха­ил, храб­ро сра­жав­ший­ся с ли­тов­ца­ми, а за­тем вы­сту­пил про­тив ве­ли­ко­го кня­зя Дмит­рия Алек­сан­д­ро­ви­ча. Увы,по­ря­док вос­ста­нав­ли­вать прие­ха­ли та­та­ры во гла­ве с ца­ре­вич Тах­та­ме­ром, ко­то­рый,по сло­вам ле­то­пи­си, «мно­гу тя­го­ту учи­нил лю­дям». В 1294 го­ду князь Ми­ха­ил Твер­ской же­нил­ся рос­тов­ско­го кня­зя Дмит­рия Ан­не, про­сла­вив­шей­ся в ве­ках под име­нем свя­той Ан­ны Ка­шин­ской (го­род Ка­шин - ее сва­деб­ное при­дан­ное).

Не ста­нем пе­ре­ска­зы­вать жизнь кня­зя Ми­хаи­ла Яро­сла­ви­ча и всю ис­то­рию го­ро­да Тве­ри, ко­то­рый был не един­ст­вен­ным и не са­мым древ­ним го­ро­дом в этой зем­ле. Во-пер­вых, это древ­ний рус­ский го­род Зуб­цов, ко­то­рый су­ще­ст­во­вал уже в XI ве­ке. Он при­кры­вал от вра­гов устье ре­ки Ва­зу­зы, пра­во­го при­то­ка Вол­ги в ее верх­нем те­че­нии, и был, та­ким об­ра­зом, край­ним фор­по­стом Рос­то­во-Суз­даль­ской зем­ли на се­ве­ро-за­па­де. Сна­ча­ла Зуб­цов вхо­дил в Пе­ре­яс­лавль­ское кня­же­ст­во, за­тем его за­хва­ти­ли нов­го­род­цы, вер­нул его в Твер­ское кня­же­ст­во Яро­слав Яро­сла­вич. Здесь в 1248 го­ду он раз­гро­мил ли­тов­цев. Бла­го­да­ря вы­год­но­му рас­по­ло­же­нию го­род ус­пеш­но тор­го­вал и бо­га­тел. В XIV ве­ке Зуб­цов пла­тил та­кие же тор­го­вые по­шли­ны как Тверь.

Го­род жив и по­ны­не, но весь­ма скро­мен по раз­ме­рам- в нем до 8 ты­сяч жи­те­лей. Увы, луч­шие вре­ме­на Зуб­цо­ва ос­та­лись в про­шлом.
Ни­же Зуб­цо­ва при устье ре­ки Верх­няя над Вол­гой сто­ит го­род Ста­ри­ца, ос­но­ван­ный в 1297 го­ду кня­зем Ми­хаи­лом Яро­сла­во­ви­чем Твер­ским, о ко­то­ром речь впе­ре­ди. В го­ро­де ,на удив­ле­ние, со­хра­ни­лось мно­го па­мят­ни­ков ста­ри­ны.

Это ан­самбль Ус­пен­ско­го мо­на­сты­ря (бе­ло­ка­мен­ный со­бор XVI ве­ка;там же Тра­пез­ная с шат­ро­вой Вве­ден­ской цер­ко­вью то­го же вре­ме­ни и дру­гие ар­хи­тек­тур­ные со­кро­ви­ща), го­род­ские церк­ви (XVIII-XIX ве­ков), Бо­ри­сог­леб­ский со­бор (на­ча­ла XIX ве­ка), до­ма и хо­зяй­ст­вен­ные по­строй­ки в сти­ле клас­си­циз­ма то­го же пе­рио­да.
За­пад­нее - Тверь на ре­ке Твер­це, а ни­же, над пра­вым бе­ре­гом Вол­ги, сто­ит ны­не се­ло Го­род­ня. А в до­мон­голь­скую ста­ри­ну здесь ра­до­вал глаз древ­ний го­род Вер­тя­зин, центр од­но­го из уде­лов Твер­ско­го кня­же­ст­ва. Ос­но­ва­ли его не поз­же XII ве­ка, в эпо­ху бур­но­го строи­тель­ст­ва го­ро­дов, ко­то­рый вел Юрий Дол­го­ру­кий. Увы, судь­ба Вер­тя­зи­на ужас­на:в 1569 го­ду царь Ио­анн IV Гроз­ный раз­ру­шил го­род, а всех жи­те­лей пе­ре­бил.

Ни­же се­ла Го­род­ня, так­же на пра­вом бе­ре­гу Вол­ги, при усть­ях рек, стоя­ли друг за дру­гом (рас­стоя­ние ме­ж­ду ни­ми в сред­нем 30 ки­ло­мет­ров) пре­крас­ные древ­не­рус­ские го­ро­да: Ка­ра­ча­ро­во, Дуб­на, Бел­го­род, Ксня­тин и Ка­ля­зин. Хо­те­лось бы ска­зать не­сколь­ко слов о ка­ж­дом из них, но не все так про­сто. На Ру­си встре­ча­лись, и до­воль­но час­то, го­ро­да-тез­ки. Иных уж нет, а дру­гие про­дол­жа­ют жить. В Твер­ской об­лас­ти вы не оты­щи­те ни древ­не­го, по­стро­ен­но­го еще Юри­ем Дол­го­ру­ким в 1134 го­ду, го­ро­да Ксня­ти­на (на его мес­те,при впа­де­нии ре­ки Нерль в Вол­гу те­перь сто­ит се­ло Скня­ти­но), ни Ка­ра­ча­ро­во (за­то есть од­но­имен­ный по­се­лок в не­по­да­ле­ку от Му­ро­ма Вла­ди­мир­ской об­лас­ти, ро­ди­на бо­га­ты­ря Ильи Му­ром­ца),нет твер­ско­го Бел­го­ро­да,а есть на юге го­род Бел­го­род,сто­ли­ца од­но­имен­ной об­лас­ти.

За­то го­ро­дов с од­ним на­зва­ни­ем - Дуб­на, сра­зу два: один в Мо­с­ков­ской об­лас­ти, он ос­но­ван в 1956 го­ду, а дру­гой, в Туль­ской об­лас­ти, он поя­вил­ся на свет в XV ве­ке.
Сто­ит, кра­су­ет­ся на бе­ре­гу Вол­ги слав­ный го­род Ка­ля­зин. Воз­ник он в XV ве­ке как как сло­бо­да Тро­иц­ко­го Ка­ля­зин­ско­го (Ма­карь­е­ва) мо­на­сты­ря.Здесь в кон­це XVII ве­ка Петр Пер­вый уст­раи­вал «по­теш­ные по­хо­ды». И толь­ко в 1775 го­ду две сло­бо­ды, Ка­ля­зин­ская и Ни­коль­ская, объ­е­ди­ни­лись, об­ра­зо­вав го­род Ка­ля­зин.Увы, в 1939 го­ду во вре­мя строи­тель­ст­ва пре­сло­ву­той Уг­лич­ской гид­ро­стан­ции, часть ста­ро­го Ка­ля­зи­на ока­за­лось под во­дой: в зо­ну за­то­п­ле­ния по­па­ли по­строй­ки Тро­иц­ко­го Ка­ля­зин­ско­го мо­на­сты­ря.Свое­об­раз­ным па­мят­ни­ком боль­ше­ви­ст­ско­му вар­вар­ст­ву яв­ля­ет­ся за­то­п­лен­ная ко­ло­коль­ня Ни­коль­ско­го со­бо­ра.

К се­ве­ро-за­па­ду от Ка­ля­зи­на, в из­лу­чи­не ре­ки Ка­шин­ки, в XIII ве­ке поя­вил­ся и бы­ст­ро воз­вы­сил­ся го­род Ка­шин. Ле­то­пи­си упо­ми­на­ют о нем впер­вые в 1237 го­ду. Го­род ис­кус­но впи­сан в уз­кий по­лу­ост­ров, с трех сто­рон ок­ру­жен­ный рус­лом ре­ки Ка­шин­ки. Дос­туп к го­ро­ду был воз­мо­жен лишь с вос­точ­ной на­поль­ной сто­ро­ны, да и то на край­не уз­ком от­рез­ке су­ши.То есть, Ка­шин сто­ял буд­то на ост­ро­ве, что и по­зво­ли­ло из­бе­жать ему мно­гих опас­но­стей. По­то­му, ви­ди­мо, и здесь и со­хра­ни­лось столь­ко па­мят­ни­ков ар­хи­тек­ту­ры, на­чи­ная с трех мо­на­сты­рей - Дмит­ри­ев­ско­го, Кло­бу­ков и Сре­тен­ско­го, и кон­чая тор­го­вы­ми ря­да­ми и жи­лы­ми до­ма­ми по­за­прош­ло­го ве­ка.
Есть в Твер­ской об­лас­ти еще два из­вест­ных го­ро­да: Ржев и Выш­ний Во­ло­чек.Вре­мя ро­ж­де­ния пер­во­го из них те­ря­ет­ся в ве­ках,из­вест­но лишь,что нов­го­род­ский ус­тав упо­ми­на­ет го­род в 1019 го­ду.За Ржев спо­ри­ли Нов­го­род и Тверь,ве­ли­кий ли­тов­ский князь Оль­герд при­сое­ди­нил его к Лит­ве,но не­на­дол­го.За­тем в спор вклю­ча­лась Мо­ск­ва.Ис­пы­та­ли на се­бе ржев­цы и поль­скую власть.Сло­вом,ис­то­рия го­ро­да бы­ла бур­ной.О чем до сих пор сви­де­те­ст­ву­ет на­зва­ние час­тей Рже­ва: на ле­ворм бе­ре­гу - Князь-Дмит­ров­ская часть,на пра­вом - Князь-Фе­до­ров­ская.Так за­пе­чат­ле­лись име­на двух по­след­них ржев­ских кня­зей.

Ну,а твер­ской го­род Выш­ний Во­ло­чек,как из­вест­но,сла­вен сво­ей сис­те­мой ка­на­лов,на­зван­ной по ме­ст­ным ре­кам, Тве­рец­кой и Цнин­ской. Се­ле­ние на во­ло­ке здесь су­ще­ст­во­ва­ло с дав­них вре­мен.Го­род по­лу­чил на­зва­ние Выш­не­го Во­ло­ка в про­ти­во­по­лож­ность «Ниж­не­му во­ло­ку» - го­ро­ду Бо­ро­ви­чи.
Мож­но еще вспом­нить по­се­лок Ким­ры, или по-ста­ро­му Ким­ра.Он из­вес­тен с 1677 го­да как собственно цар­ское вла­де­ние,а в даль­ней­шем го­род,как на­гра­да за вер­ную служ­бу, пе­ре­хо­дил из рук в ру­ки, по­ка в 1847 го­ду ким­ря­ки не вы­ку­пи­ли се­бя, свой го­род и ок­ре­ст­ную зем­лю.

Та­ко­вы города пре­крас­ной зем­ли Твер­ской.