Победитель требовал 12 гривен на каждого человека во флоте своем, и

Греки согласились с тем условием, чтобы он, прекратив неприятельские

действия, мирно возвратился в отечество. Войско Российское отступило далее

от города, и Князь отправил Послов к Императору. Летопись сохранила

Норманские имена сих вельмож:

Карла, Фарлафа, Веремида, Рулава, Стемида. Они заключили с

Константинополем следующий договор [в 907 г.]:

1. "Греки дают по 12 гривен на человека, сверх того уклады на города

Киев, Чернигов, Переяславль, Полтеск, Ростов, Любеч и другие, где властвуют

Князья, Олеговы подданные". Война была в сии времена народным промыслом:

Олег, соблюдая обычай Скандинавов и всех народов Германских, долженствовал

разделить свою добычу с воинами и Полководцами, не забывая и тех, которые

оставались в России.

II. "Послы, отправляемые Князем Русским в Царьград, будут там всем

довольствованы из казны Императорской. Русским гостям или торговым людям,

которые приедут в Грецию, Император обязан на шесть месяцев давать хлеба,

вина, мяса, рыбы и плодов; они имеют также свободный вход в народные бани и

получают на возвратный путь съестные припасы, якоря, снасти, паруса и все

нужное".

Греки с своей стороны предложили такие условия: "1. Россияне, которые

будут в Константинополе не для торговли, не имеют права требовать месячного

содержания.

- II. Да запретит Князь Послам своим делать жителям обиду в областях и

в селах Греческих. - III. Россияне могут жить только у Св. Мамы, и должны

уведомлять о своем прибытии городское начальство, которое запишет их имена и

выдаст им месячное содержание: Киевским, Черниговским, Переяславским и

другим гражданам.

Они будут входить только в одни ворота городские с Императорским

приставом, безоружные и не более пятидесяти человек вдруг; могут торговать

свободно в Константинополе и не платя никакой пошлины".

Сей мир, выгодный для Россиян, был утвержден священными обрядами Веры:

Император клялся Евангелием, Олег с воинами оружием и богами народа

Славянского, Перуном и Волосом. В знак победы Герой повесил щит свой на

вратах Константинополя и возвратился в Киев, где народ, удивленный его

славою и богатствами, им привезенными: золотом, тканями, разными

драгоценностями искусства и естественными произведениями благословенного

климата Греции, единогласно назвал Олега вещим, то есть мудрым или волхвом.

Так Нестор описывает счастливый и славный поход, коим Олег увенчал свои

дела воинские. Греческие Историки молчат о сем важном случае; но когда

Летописец наш не позволял действовать своему воображению и в описании

древних, отдаленных времен: то мог ли он, живучи в XI веке, выдумать

происшествие десятого столетия, еще свежего в народной памяти? Мог ли с

дерзостию уверять современников в истине оного, если бы общее предание не

служило ей порукою? Согласимся, что некоторые обстоятельства могут быть

баснословны: товарищи Олеговы, хваляся своими подвигами, украшали их в

рассказах, которые с новыми прибавлениями, чрез несколько времени обратились

в народную сказку, повторенную Нестором без критического исследования; но

главное обстоятельство, что Олег ходил к Царьграду и возвратился с успехом,

кажется достоверным.

Доселе одни словесные предания могли руководствовать Нестора; но желая

утвердить мир с Греками, Олег вздумал отправить в Царьград Послов, которые

заключили с Империею договор письменный, драгоценный и древнейший памятник

Истории Российской, сохраненный в нашей летописи. Мы изъясним единственно

смысл темных речений, оставляя в целости, где можно, любопытную древность

слога.

ДОГОВОР РУССКИХ С ГРЕКАМИ "Мы от роду Русского, Карл, Ингелот, Фарлов,

Веремид, Рулав, Гуды, Руальд, Карн, Флелав, Рюар, Актутруян, Лидулфост,

Стемид, посланные Олегом, Великим Князем Русским и всеми сущими под рукою

его Светлыми Боярами к вам, Льву, Александру и Константину" (брату и сыну

первого) "Великим Царям Греческим, на удержание и на извещение от многих лет

бывшие любви между Христианами и Русью, по воле наших Князей и всех сущих

под рукою Олега, следующими главами уже не словесно, как прежде, но

письменно утвердили сию любовь и клялися в том по закону Русскому своим

оружием.

1. Первым словом да умиримся с вами, Греки! Да любим друг друга от всей

души и не дадим никому из сущих под рукою наших Светлых Князей обижать вас;

но потщимся, сколь можем, всегда и непреложно соблюдать сию дружбу! Так же и

вы, Греки, да храните всегда любовь неподвижную к нашим Светлым Князьям

Русским и всем сущим под рукою Светлого Олега. В случае же преступления и

вины да поступаем тако:

II. Вина доказывается свидетельствами; а когда нет свидетелей, то не

истец, но ответчик присягает - и каждый да клянется по Вере своей". Взаимные

обиды и ссоры Греков с Россиянами в Константинополе заставили, как надобно

думать, Императоров и Князя Олега включить статьи уголовных законов в мирный

государственный договор.

III. "Русин ли убиет Христианина или Христианин Русина, да умрет на

месте злодеяния. Когда убийца домовит и скроется, то его имение отдать

ближнему родственнику убитого; но жена убийцы не лишается своей законной

части. Когда же преступник уйдет, не оставив имения, то считается под судом,

доколе найдут его и казнят смертию.

IV. Кто ударит другого мечем или каким сосудом, да заплатит пять литр

серебра по закону Русскому; неимовитый же да заплатит, что может; да снимет

с себя и самую одежду, в которой ходит, и да клянется по Вере своей, что ни

ближние, ни друзья не хотят его выкупить из вины: тогда увольняется от

дальнейшего взыскания.

V. Когда Русин украдет что-либо у Христианина или Христианин у Русина,

и пойманный на воровстве захочет сопротивляться, то хозяин украденной вещи

может убить его, не подвергаясь взысканию, и возьмет свое обратно; но должен

только связать вора, который без сопротивления отдается ему в руки. Если

Русин или Христианин, под видом обыска, войдет в чей дом и силою возьмет там

чужое вместо своего, да заплатит втрое.

VI. Когда ветром выкинет Греческую ладию на землю чуждую, где случимся

мы, Русь, то будем охранять оную вместе с ее грузом, отправим в землю

Греческую и проводим сквозь всякое страшное место до бесстрашного. Когда же

ей нельзя возвратиться в отечество за бурею или другими препятствиями, то

поможем гребцам и доведем ладию до ближней пристани Русской. Товары, и все,

что будет в спасенной нами ладии, да продается свободно; и когда пойдут в

Грецию наши Послы к Царю или гости для купли, они с честию приведут туда

ладию и в целости отдадут, что выручено за ее товары. Если же кто из Русских

убьет человека на сей ладии, или что-нибудь украдет, да приимет виновный

казнь вышеозначенную.

VII. Ежели найдутся в Греции между купленными невольниками Россияне или

в Руси Греки, то их освободить и взять за них, чего они купцам стоили, или

настоящую, известную цену невольников: пленные также да будут возвращены в

отечество, и за каждого да внесется окупу 20 златых. Но Русские воины,

которые из чести придут служить Царю, могут, буде захотят сами, остаться в

земле Греческой.

VIII. Ежели невольник Русский уйдет, будет украден, или отнят под видом

купли, то хозяин может вeздe искать и взять его; а кто противится обыску,

считается виновным.

IX. Когда Русин, служащий Царю Христианскому, умрет в Греции, не

распорядив своего наследства, и родных с ним не будет: то прислать его

имение в Русь к милым ближним; а когда сделает распоряжение, то отдать

имение наследнику, означенному в духовной.

X. Ежели между купцами и другими людьми Русскими в Греции будут

виновные и ежели потребуют их в отечество для наказания, то Царь

Христианский должен отправить сих преступников в Русь, хотя бы они и не

хотели туда возвратиться.

Да поступают так и Русские в отношении к Грекам!

Для верного исполнения сих условий между нами, Русью и Греками, велели

мы написать оные киноварью на двух хартиях. Царь Греческий скрепил их своею

рукою, клялся святым крестом, Нераздельною Животворящею Троицею единого

Бога, и дал хартию нашей Светлости; а мы, Послы Русские, дали ему другую и

клялися по закону своему, за себя и за всех Русских, исполнять утвержденные

главы мира и любви между нами, Русью и Греками. Сентября во 2 неделю, в 15

лето (то есть Индикта)

от создания мира... [2 сентября 911 г.]"

Договор мог быть писан на Греческом и Славянском языке. Уже Варяги

около пятидесяти лет господствовали в Киеве: сверстники Игоревы, подобно ему

рожденные между Славянами, без сомнения, говорили языком их лучше, нежели

Скандинавским.

Дети Варягов, принявших Христианство во время Аскольда и Дира, имели

способ выучиться и Славянской грамоте, изобретенной Кириллом в Моравии. С

другой стороны, при Дворе и в войске Греческом находились издавна многие

Славяне, обитавшие во Фракии, в Пелопоннесе и в других владениях

Императорских. В осьмом веке один из них управлял, в сане Патриарха,

Церковию; и в самое то время, когда Император Александр подписывал мир с

Олегом, первыми любимцами его были два Славянина, именем Гаврилопул и

Василич: последнего хотел он сделать даже своим наследником. Условия мирные

надлежало разуметь и Грекам и Варягам: первые не знали языка Норманов, но

Славянский был известен и тем и другим.

Сей договор представляет нам Россиян уже не дикими варварами, но

людьми, которые знают святость чести и народных торжественных условий; имеют

свои законы, утверждающие безопасность личную, собственность, право

наследия, силу завещаний; имеют торговлю внутреннюю и внешнюю. Седьмая и

осьмая статья его доказывают - и Константин Багрянородный то же

свидетельствует, - что купцы Российские торговали невольниками: или

пленными, взятыми на войне, или рабами, купленными у народов соседственных,

или собственными преступниками, законным образом лишенными свободы. -

Надобно также приметить, что между именами четырнадцати Вельмож,

употребленных Великим Князем для заключения мирных условий с Греками, нет ни

одного Славянского. Только Варяги, кажется, окружали наших первых Государей

и пользовались их доверенностию, участвуя в делах правления.

Император, одарив Послов золотом, драгоценными одеждами и тканями,

велел показать им красоту и богатство храмов (которые сильнее умственных

доказательств могли представить воображению грубых людей величие Бога

Христианского) и с честию отпустил их в Киев, где они дали отчет Князю в

успехе посольства.

Сей Герой, смиренный летами, хотел уже тишины и наслаждался всеобщим

миром.

Никто из соседей не дерзал прервать его спокойствия. Окруженный знаками

побед и славы, Государь народов многочисленных, повелитель войска храброго

мог казаться грозным и в самом усыплении старости. Он совершил на земле дело

свое - и смерть его казалась потомству чудесною. "Волхвы, - так говорит

Летописец, - предсказали Князю, что ему суждено умереть от любимого коня

своего. С того времени он не хотел ездить на нем. Прошло четыре года: в

осень пятого вспомнил Олег о предсказании, и слыша, что конь давно умер,

посмеялся над волхвами; захотел видеть его кости; стал ногою на череп и

сказал: его ли мне бояться? Но в черепе таилась змея: она ужалила Князя, и

Герой скончался"... Уважение к памяти великих мужей и любопытство знать все,

что до них касается, благоприятствуют таким вымыслам и сообщают их

отдаленным потомкам. Можем верить и не верить, что Олег в самом деле был

ужален змеею на могиле любимого коня его, но мнимое пророчество волхвов или

кудесников есть явная народная басня, достойная замечания по своей

древности.

Гораздо важнее и достовернее то, что Летописец повествует о следствиях

кончины Олеговой: народ стенал и проливал слезы. Что можно сказать сильнее и

разительнее в похвалу Государя умершего? Итак, Олег не только ужасал врагов,

он был еще любим своими подданными. Воины могли оплакивать в нем смелого,

искусного предводителя, а народ защитника. - Присоединив к Державе своей

лучшие, богатейшие страны нынешней России, сей Князь был истинным

основателем ее величия. Рюрик владел от Эстонии, Славянских Ключей и Волхова

до Белаозера, устья Оки и города Ростова: Олег завоевал все от Смоленска до

реки Сулы, Днестра и, кажется, самых гор Карпатских. Мудростию Правителя

цветут Государства образованные; но только сильная рука Героя основывает

великие Империи и служит им надежною опорою в их опасной новости. Древняя

Россия славится не одним героем: никто из них не мог сравняться с Олегом в

завоеваниях, которые утвердили ее бытие могущественное. История признает ли

его незаконным Властелином с того времени, как возмужал наследник Рюриков?

Великие дела и польза государственная не извиняют ли властолюбия Олегова? И

права наследственные, еще не утвержденные в России обыкновением, могли ли

ему казаться священными?.. Но кровь Аскольда и Дира осталась пятном его

славы.

Олег, княжив 33 года, умер в глубокой старости, ежели он хотя юношею

пришел в Новгород с Рюриком. Тело его погребено на горе Щековице, и жители

Киевские, современники Нестора, звали сие место Ольговою могилою.